Волаглион. Мой господин. Том 1

Голубые глаза его смотрят отсутствующим взглядом, челюсть будто свело от продолжительных криков. Он и вздохнуть уже неспособен. И смотрю я дольше необходимого, размышляя о том, возбуждал ли хоть кто-то во мне более острый интерес, чем Рекс?

Взгляд Рекса уничтожает. При нем я теряю нечто важное, нечто, дающее мне силу и власть, и панически стараюсь это «нечто» вернуть. Даже сейчас. Когда на руках умирает человек.

По моей ли вине? Да, думаю, да.

Если бы я не задержала Ингу, она бы спокойно ушла и, вполне возможно, не вернулась. Самое горькое — все было зря.

Что ж, пришло время зафиксировать мое разочарование: сила Рекса как покинула его от горя, так и вернулась. Как не тормоши, все прахом. Не парень, а головная боль. Непробиваем! Напоминает мифическую гидру, сколько голов не отруби, отрастают новые — сколько ни бей Рекса, и кусочка не отломится от его каменной сущности.

Никогда не сталкивалась с таким энергетическим сопротивлением. Утешает лишь то, что смысла издеваться больше нет, придется искать другой способ, но как успеть (адская бездна!) до возвращения господина?

У меня всего месяц. Или два... И один-единственный шанс.

Рекс падает на колени, подползает и гладит Ингу. Будь я слепа! Специфичное зрелище.

Он хватается за мою руку, немигающе всматривается в глаза, передавая неописуемую, невыносимую и, без сомнений, вечную ненависть, которая вдруг выбивает мою замученную совесть из колеи.

Он помешал наемнику застрелить меня.

Он спас мне жизнь. Несмотря на то что я забрала — его.

Отматываю назад десяток минут, и внутри все сжимается.

Мы сидим, застывшие. Я так устала от злобы в лице Рекса, что готова облегчить его страдания, готова попробовать растянуть кусок пергамента, отведенного на жизнь девушки, когда сама отдала бы всё за собственную смерть...

. Рекс

Сара поднимается, выдыхает и выходит из комнаты, по локоть измазанная в крови.

Я соловею.

Что это значит? Ингу не спасти? Это конец?!

Целую невесту в холодный лоб и бегу за ведьмой. Слезы и ярость плавят пространство, я спотыкаюсь на одной из ступенек лестницы и кувырком скатываюсь обратно, отбивая ребра, однако стискиваю зубы и снова с грохотом мчусь наверх, преследуя Сару.

— Стой! Ты должна помочь!

— Я сделала все, что могла, — отзывается она, спеша, по-видимому, в ванную комнату, но останавливается в гостиной.

Рон и Иларий притащили сюда убийцу. К счастью, они его не развязали, а рассматривают, словно редкий экспонат.

— Кто это? — Иларий тыкает в плечо незнакомца, сидящего на стуле посередине кухонной области. — Он змейкой полз по коридору.

— Наемник, — уверенно констатирует Сара.

— И что с ним делать? — кривится Рон, ударяя незнакомца в бок.

Тот нервно бурчит. Сара подходит к мужчине и вглядывается в его темные, шныряющие в поисках спасения, глаза:

— Это ведь твоя машина у двора?

— Что? — вскрикиваю я. — Шутишь?

— Он намеренно сбил Ингу. Отвлекал внимание, чтобы залезть в дом, — поясняет Сара и велит Рону сдержать мой порыв броситься на убийцу.

А я, поверьте, уже почти вцепился в него и выверну наизнанку! Руки жаждут задушить урода. Убить невинную девушку, чтобы отвлечь внимание? На такое и ведьма неспособна!

— Отвали! — отбиваюсь от Рона. — Я вырву его кишки и задуши ублюдка ими же!

Сара берет нож со стены. Левой рукой приставляет лезвие к горлу убийцы, а другой хватает за подбородок, затем громко спрашивает:

— Кто тебя нанял?

Мужчина молчит.

— Я спрашиваю, кто, во имя дьявола, нанял тебя?!

Сара отскакивает и роняет нож, когда мужчина умудряется вывернуться и высвободить руки из веревок, но, видимо, осознав, что все равно отсюда не выберется, он делает нечто, отчего все ахают, а Иларий взвизгивает. Наемник подбирает нож, открывает рот и с диким криком взмахивает лезвием у собственного лица.

Кровь хлещет по губам мужчины и горячим дождем обагряет белую плитку.

На пол шлепается отрезанный язык.

ГЛАВА 9. Пока смерть не разлучит

Инга жива.

Ну как жива… Ровно настолько, насколько жив я. Ведьма ведь любит поиграть, вот и решила добавить в нашу партию новую шахматную фигуру. Теперь Инга — призрак. Одна из обитателей дома. Сара выполнила мою слезную просьбу наполовину, сделала Ингу, как и меня, чем-то средним между человеком и трупом.

Лучше бы она дала ей умереть!

— Долго будешь здесь сидеть? — гаркаю я, закрывая дверь.

Легкий щелчок замка в царящей тишине звучит, точно подрыв плотины.

Рон сидит на краю кровати. Бережно гладил по спине Ингу, закутавшуюся в желтое одеяло, заправляет падающие черные пряди за ее ухо. Вы посмотрите, какой джентльмен! И почему я до сих пор не выбил ему парочку зубов? Какое право он имеет к ней прикасаться?

Невеста скрутилась калачиком и не обращает внимания на мой приход, даже глаза не подняла, чтобы поздороваться, а ведь мы не виделись больше суток. В комнату не пускала! Всех пускала, кстати. Но не меня.

При этом в шоке я от другого обстоятельства.

Нет… в ужасе!

Инга умеет — молчать. Причем, когда речь идет о ней. Смерть кардинально меняет характер, как я понимаю. Или просто срывает маски?