Волаглион. Мой господин. Том 1

Мне приходит мысль, что все люди — это мозаика. И истинную картину ты увидишь, когда найдешь людей, которые являются частью твоей мозаики. Сара... она определенно часть моей судьбы. Моей мозаики.

Не успеваю я проникнуться нежными чувствами, как получаю толчок в грудь. Сара велит убираться. Я протестую. Предлагаю оставить наемника мне. Она отказывается, считая это напрасной тратой времени. Пока мы спорим, с коридора доносится гомон.

Узнаю голос Илария. Однако по подвалу эхом пролетает и незнакомый мужской тенор: грудной, бархатистый и веселый. Это еще кто там?

Делаю несколько шагов и выглядываю из-за дверного косяка. Рот открывается сам собой — произносит шестиэтажное ругательство.

Меня зрение подводит?

Парень в кожаном костюме движется навстречу. Не один. С двумя девушками на собачьих поводках.

ГЛАВА 10. Давний друг

Помню, когда учился в школе, одноклассник скинул мне одно любопытное интимное видео, на котором фигурировала моя подруга детства. Не скажу, что я его не посмотрел. Еще как посмотрел. Аж пять раз посмотрел... Красивая девочка. Она была на год старше, училась в десятом классе и на тот момент рассталась с парнем очень низко моральных качеств: он-то и скинул видео приятелю. Им оказался мой непутевый одноклассник.

Подло? Конечно. Подростковый идиотизм.

Друзей у меня было мало — спасибо папе — и любые крупицы дружбы я безумно ценил. А тут вдруг… такое!

Считаю, что хороший друг приходит на помощь и тогда, когда не зовут. Я так и сделал. С одноклассником разобрался сразу. А после — полюбезничал с ее бывшем парнем (лишил придурка передних зубов). В общем, непотребное видео исчезло с телефонов.

Но вот в чем ирония… У себя я удалять не стал. Иногда пересматривал... До сих пор пытаюсь понять: почему? Лицемерие? Я считал отвратительным поведение тех парней, но в своей правде — не сомневался.

Мы, люди, все такие. Говорим, что не любим фильмы про насилие, не смотрим порно, не ходим в нестиранной одежде, а на деле — обманываем самих себя. Человеческая натура. Природа. Сущность!

Однако к чему я вспомнил эту историю, спросите вы? Ответ прост. Сейчас я испытываю те же неловкие ощущения, как и в то время, когда активно наяривал на видео со своей дражайшей подругой.

Сексуальные девочки на поводках… Идут навстречу. Изощренная, но прекрасная сцена.

Горло так пересыхает, словно его раскаленный песок облепил: настолько глубоко я дышу. Смехотворно раскрывая рот, хватаю сырой воздух. Хочется попросить Сару вылить мне на голову бочку с ледяной водой, чтобы, наконец, очнуться и начать мыслить трезво, а не как тупое животное, пропитанное центнером тестостерона.

Моргаю.

Мозг, кажется, вернулся с обеда и продолжил работать.

Девушки, которых ведет незнакомец, явно находятся под гипнозом и не понимают, что сажать живых людей на цепь, точно дворовых собак — неадекватно. Судя по сияющим, но пустым лицам: они и имена свои не помнят. Рабыни. Безмозглые. Податливые.

Странное чувство... будто внутри насос, и он выкачивает мой здравый смысл.

Что это за шоу?

С минуту мой взгляд не отрывается от эффектных блондинок: они виляют вокруг парня двумя игривыми кошечками. Когда перебарываю инстинкты — образу гостя удивляюсь не меньше.

Глаза горят, как у стервятника. Незнакомец вычурно двигается по коридору в мою сторону, выставляя руку перед собой. С золотыми перстнями на всех пальцах, кроме среднего, хочу заметить. С его кулака тянутся две тонкие цепи. Они бряцают и соединяются с шипастыми ошейниками на шеях девочек.

До появления этой личности подвал ютился в тишине. Теперь играет рок-музыка. Мэрилин Мэнсон? Звук исходит из кармана парня.

Полуголые двойняшки цокают высокими шпильками по плитке. Одна — в белом прозрачном белье, а другая — в черном. Чулки с подвязками. Яркий макияж. Все как надо, если глаз мужской хочешь радовать.

Я замираю. Больно колю мизинец об иглу на кофте. Да, я по-прежнему ношу на груди булавку, как старушка.

Вдруг сплю?

Надеюсь однажды проснуться и узнать, что дом сорок семь на Платановом бульваре был ночным кошмаром.

Разочаровавшись, что это не сон, я начинаю изучать приближающегося парня, на губах которого блуждает надменная улыбка. Скользкая. Циничная. Что-то злое дрожит за подобными гримасами.

Очень светлая кожа. Кажется, что парня в побелку окунули. Русые волосы в густом хвосте, но одна прядь окрашена в красный. Одет в облегающий костюм из черной кожи.

Белый шоколад и кровь… Я улавливаю запах еще на расстоянии двух метров. Сначала подумал, что им пахнут девушки, но нет. Незнакомец.

Он приближается, и я разглядываю татуировку над бровью — перевернутая пентаграмма. Три золотые серьги в правом ухе. Четкие окантовки узких губ. Вскинутые брови.

Парень небрежно поправляет на голове черные очки броулайнеры (на улице ведь так «солнечно» в ноябре). Затем мурлыкает:

— Виса… мой мертвый друг.

Губы катастрофически не размыкаются. Слова парня облетают мой череп, как планеты по орбите, и улетают в пусто́ты космоса… нет же, подвального лабиринта. И почему я ни разу не обследовал коридоры?