Воланд и Маргарита

Стоит отметить одну особенность Воландовой фразы. Тот факт, что Иисус «существовал», в его устах вовсе не означает доказательства существования Иисуса Христа в Вечности как Сына Божия и Второй ипостаси Святой Троицы. В христианском сознании Иисус Христос есть: Он воплотился, жил как человек на земле, был предан, распят, погребен и воскрес в третий день по Писанию. Таким образом, Воландово утверждение двусмысленно: существовал когда-то, а теперь?

Воланд, как и черт Ивана Карамазова, вовсе не склонен доказывать существование Бога ни в одной из Его ипостасей. Он уклоняется от этого вопроса и предлагает рассказ о земном человеке Иешуа, который жил когда-то и которого затем обожествили невежественные люди. Однако Берлиоза Воланд предупреждает о «седьмом доказательстве» существования сатаны и при этом нарочито гневается, когда Иван, сбитый с толку его рассуждениями, пытается отрицать дьявола.

Своим рассказом Воланд демонстрирует историческое, т. е. земное и временное, событие, участниками которого стали Иешуа Га-Ноцри (он же Иисус в реплике Воланда) и Понтий Пилат, в «искаженном» якобы виде запечатленное апостолами.

Позволим себе прибегнуть к сравнению, введя третье, мистическое, время поминовения Страстей Христовых в церкви, поскольку, в каком бы трудном положении ни находилась Церковь в современной Булгакову Москве, она, несмотря на ее игнорирование персонажами романа, существовала. Возникает возможность третьей временной параллели: Москва – Ершалаим – Иерусалим.

Дата, взятая для ершалаимских событий, соответствует свидетельству Евангелия от Иоанна: 14 нисана, в пятницу, был распят Иисус Христос. Церковное поминовение Страстей происходит раньше, начиная с четверга, именно со Страстного четверга на последней неделе Великого поста; когда до Пасхального торжества остается три дня, поминовение Страстей Христовых достигает наибольшего трагизма. Субботняя вечерняя служба фактически заканчивает Великий пост, и Церковь живет в радостном предощущении пасхальной полуночи – Воскресения Христова. Пятница же, день смерти Иисуса Христа, становится предельным рубежом глубокой скорби: Христос завершил земную жизнь. В мистическом христианском временном цикле каждая седмица отражает события последней недели земного пути Христа: от въезда (входа) в Иерусалим в понедельник до Воскресения. Таким образом, происходит троекратное повторение Страстей Христовых и Его Воскресения: во времени недели (микрокосмос), в ежегодном пасхальном цикле (макрокосмос) и в Вечности, ибо эти события свершились и свершаются мистически.

Воланд появляется в Москве в среду. Прямых авторских указаний на то, что идет Страстная неделя, в романе нет, но это можно обнаружить по некоторым деталям.

Во-первых, бал, который дает Воланд, устраивается раз в году (с. 667). Можно было бы предположить, что этот бал аналогичен Вальпургиевой ночи или шабашу ведьм на Лысой Горе, которые тоже происходили только раз в году. Но и Вальпургиева ночь, и полет на Лысую Гору связаны с неподвижными и точными календарными датами: традиционный полет ведьм на гору Брокен происходит, по преданию, в ночь с 30 апреля на 1 мая, в канун праздника св. Вальпургии (отсюда и название). По славянским поверьям, ведьмы слетаются под Киевом на шабаш в канун Ивана Купалы, т. е. праздника рождества Иоанна Крестителя, который приходится на 24 июня по старому стилю и соединяется с языческим культом Купалы. На первой же странице романа указан месяц, в котором происходят события в Москве: «майский вечер» (с. 423). То есть среда – майский день, а бал состоялся в пятницу, поэтому он не может быть ни Вальпургиевой ночью, ни шабашем на Лысой Горе.

Во-вторых, бал у сатаны соединен с весенним полнолунием. Это полнолуние охарактеризовано в эпилоге романа как «весеннее праздничное полнолуние» (с. 808), манящее на улицу профессора Ивана Николаевича Понырева и напоминающее о событиях, участником которых он был. Праздничное полнолуние ассоциируется с еврейской Пасхой, отмечающейся в полнолуние, следующее за весенним равноденствием, т. е. с описанными в романе событиями 14 нисана. Это же полнолуние – ориентир для православной Пасхи, которая совершается вслед за еврейской в ближайшее воскресенье.

В романе Булгакова московское полнолуние достаточно условно, поскольку уже в среду вечером «совершенно отчетливо была видна в высоте полная луна» (с. 459). Столь же полной видит ее Маргарита в пятницу из окна квартиры № 50, и, наконец, улетающую из Москвы кавалькаду по мере сгущения сумерек опять-таки сопровождает «багровая и полная луна» (с. 794).