Воланте. Ветер перемен

— Всегда тянет порисовать, когда на душе хреново. Я так отвлекаюсь.

— Что-то ещё случилось?

Отставив кружку на тумбочку, Дийна села в постели. Неужели у их «мисс гениальность» тоже возникли проблемы? Дезире в самом деле выглядела расстроенной.

— Да так… — пожала она плечами.

— Можно посмотреть? — спросила Дийна, потянувшись за папкой. Ей давно хотелось взглянуть на своих новых друзей глазами художницы.

Раскрыв папку, она, к своему удивлению, наткнулась на портрет Альваро, который якобы не любил позировать. Он был похож… и одновременно не похож на себя. Дейзи хорошо удалось передать его черты: чуть приподнятые к вискам глаза, высокие скулы и упрямый подбородок, но здесь не было его обычной вызывающей насмешливости. Человек с портрета смотрел пристально и понимающе. Она редко его таким видела — собственно, всего один раз, на Палмере.

— Ты подловила его в удачный момент, — похвалила она.

Дейзи махнула рукой:

— Это же портрет, а не моментальный снимок! Я вообще по памяти рисовала. Иногда Альваро поразительно добреет — например, когда болтает с Саиной. А иногда просто превращается в каменную стену, вот как сегодня, когда он прицепился к нашему доктору и битый час допрашивал его, точно ли у тебя нету трещин в черепе, и как тебя лечить, если что.

Дийна снова покосилась на портрет, вдруг осознав, что сильбандец кажется ей необыкновенно привлекательным. Она решительно убрала листок с глаз долой, сунув его в папку между других эскизов. Это всё из-за сотрясения мозга, однозначно!

Теперь перед ней оказался портрет Орландо. Здесь мастерство художницы проявилось ещё сильнее: было видно простодушие Ортиса и его всегдашняя готовность рассмеяться в еле заметных морщинках и широком разлёте бровей, но также была заметна некоторая властность в изгибе носа и намечавшихся складках возле рта. Это был портрет будущего учёного… или политика. Портрет человека, чьё будущее могло пойти совершенно разными путями.

— Мойзес всё-таки выбрал его, — вздохнула Дейзи. В её голосе была горечь.

— Для работы в лаборатории, я имею в виду. Хотя мои расчёты ничуть не хуже! Ну конечно, ведь я просто женщина, разве я могу заниматься чем-то действительно важным?! Все они так считают! Это они будут двигать науку, а я здесь просто время провожу в ожидании подходящего мужа, который отведёт меня в ратушу и наденет кольцо на палец! Стану почтенной матроной, займусь домом и забуду обо всех этих… флайровых завихрениях!

Дийне стало не по себе от её вспышки. Дейзи всегда казалась такой уверенной… Кто бы мог подумать, что признание её заслуг так много для неё значит!

— Ты всегда будешь кем-то большим, чем просто «семейной матроной», — серьёзно сказала она. — Жаль, что мне нечем тебя утешить… Разве что кофе могу поделиться!

— Давай. — Схватив кружку, Дейзи сделала крупный глоток. — Саина — просто волшебница. Будь у меня три руки, я взяла бы две кружки!

Аромат ванили и отголоски домашнего уюта, связанного в их воображении с Саиной, немного развеяли гнетущее настроение. Дийна снова вернулась к портретам.

Вот набросок Мартина. Сидит, глубоко задумавшись, у окна, а его лицо скрыто в тени. Если подумать, Мартин тоже всегда старался держаться в тени. Ещё один человек, которому есть что скрывать.

— Да… — восхищённо вздохнула Дийна. — Ты действительно зришь прямо в корень! Какими скучными мы, наверное, тебе кажемся!

Дейзи фыркнула, подавившись кофе:

— Я бы так не сказала!

— Я серьёзно. Это реальный талант! — Дийна потрясла папкой. — Будь у меня такие способности, я бы только и делала, что путешествовала, рисовала разных людей и этим зарабатывала себе на хлеб!

На минуту она представила себе такую жизнь, яркую и насыщенную, полную приключений и новых встреч. Дейзи посмотрела на неё с лёгкой грустью:

— На самом деле чистое искусство никому не нужно. Чтобы зарабатывать на жизнь портретами, нужно рисовать не то, что ты видишь, а то, что другие хотят видеть. Только такое и будет востребовано!

Глава 18

Дийна не знала, как рассказать донье Эстер о своём позорном провале на марафоне, но её начальницу это, похоже, нисколько не обескуражило:

— Ничего страшного, поступишь на следующий год, вместе со всеми.

— Но потерять целый год! — не сдержалась она. — Ох, простите. Мне так жаль, что я вас подвела!

Доктор Солано улыбнулась ей, как все взрослые люди улыбаются семнадцатилетним детям, для которых год кажется вечностью.

— Время движется с такой скоростью, с какой ты ему позволишь.

«Это просто слова! — в отчаянии подумала Дийна. — Не думаю, что у меня в запасе есть целый год! Или у Ланферро! Неужели она сама не чувствует?!»

Иногда вечерами, сидя на утёсах в ожидании Альваро, который зигзагами рассекал по плато, отрабатывая лавировку, она могла ощутить это: смутные отголоски тревоги, растущее напряжение, будто где-то вдалеке закручивалась тугая пружина. Что произойдёт, когда она лопнет?

— Тебя уже выписали из лазарета?

Дийна умолчала, что медсестра отправила её домой, прописав ей неделю постельного режима, но Эстер каким-то образом узнала об этом и решительно отстранила её от пишущей машинки.