Волчара 1-5

удавалось. Как можно выдуть пузырь из ничего?..

 Весь остаток вчерашнего дня и всю ночь просидели братки в камерах

изолятора временного содержания. Все порознь. Полная изоляция от внешнего

мира.

 Никакой возможности связаться с адвокатами и покровителями.

 Степан мог бы заняться ими еще вчера. Но слишком устал он за последние

два дня. Оставил вечер и ночь для отдыха. Информацию кое-какую собрал. А

утром с новыми силами за дело.

 Для разговора с авторитетом он выбрал мрачное гулкое помещение в

изоляторе. Комната для допросов. Голые стены, мрачное зарешеченное оконце

под потолком, намертво вкрученные в пол стол и стулья. На одном сидел

Степан, на втором задержанный. Правая рука прикована наручниками к батарее,

вторая свободная. На ней-то и выбрасывались веером пальцы. Только как-то

вяло браток колотил понты, неубедительно.

 - Говорят, тебя Штырем кличут, - начал Степан. - А в миру ты Аркадий

Павлович, так?

 Локти на столе, подбородок на изгибе правой кисти. Тяжелый пронизывающий

взгляд гремучей ртутью вливается в душу авторитета. Неуютно чувствует себя

браток. Ой как неуютно...

 - Кто говорит? - буркнул задержанный.

 - А что, разве некому? Сафрон, например...

 - А-а, Сафрон... Он сказал?

 - Может, он. А может, и нет. Тебе-то какая разница?.. Ты мне лучше скажи,

какие у тебя дела с Сафроном были?

 - А никаких...

 - Ты считаешь, что наркота-это мелочь, пустяк, ничто?

 - А кто сказал, что я так считаю?.. Не знаю ни про какую наркоту...

 - Зато я знаю. Ты Сафрона по этой части в долю взял. Ты наркоту на его

земле толкаешь, процент ему отстегиваешь. А он тебя как бы не замечает. И

даже покрывает, если вдруг какая беда...

 Штырь вскинул вверх голову, закатил глаза к потолку. Может, он подсказку

там ищет. Хочет узнать, как отвечать. У Степана не было доказательств, что

между ним и Сафроном существовала такая договоренность. Это лишь его

догадка.

 Но говорит он уверенно. Как будто все знает точно. А потом, на Сафрона у

него есть. выход. Этого Штырь не может не знать. А что, если Сафрон взял да

проболтался? Очень даже может быть. Жизнь нынче такая - ничему нельзя

удивляться.

 - Ну если и так, то что? - показал зубы авторитет. - Все равно ничего не

докажешь...

 Ответ Степану понравился. Штырь не подтверждал свою вину, но и не отрицал

ее. А это уже намного продвигало вперед их разговор.

 - Не докажу? - как будто удивился он. - А кому мне что нужно доказывать?

 - Не, ну как кому? - поморщился авторитет. - Это, для прокурора... Ты,

начальник, кругом не прав...

 - Да? Например...

 - Не прав ты, что я здесь, у тебя...

 - А где ты должен быть? В Сандуновских банях пиво пить?

 - Можно и так... На мне никакой вины нет. А ты меня на нарах держишь...

 - Не скис?

 - Скис...

 - Оно и видно, что скис. Смердит от тебя...

 - Ну вот, ты еще невинного оскорбляешь... А ведь извиниться придется,

начальник. Что я сделал, скажи? В кабак пообедать пришел, да? А что, этого

делать нельзя?..

 - Можно, - кивнул Степан. - Только убегать не надо было, когда за тобой

пришли...

 - Да? А откуда я знал, что вы менты? Я вас за бандитов принял...

 - Да ну!

 - Вот тебе и ну, начальник...

 - А сержанта Головчанского тоже за бандита принял?

 - Это которого подстрелили?.. Так я здесь ни при чем. Это ж Валек все. У

него крыша съехала, не у меня. Он ствол достал, не я. Какой с меня спрос?

 - Лихо ты на покойника все скинул...

 - Ага, ты мне еще мораль почитай, - скривился Штырь. - Ты мне лучше,

начальник, скажи, кто за Валька ответит? На ком его кровь?..

 Степан помрачнел. Одно дело слушать кичливый треп и совсем другое, когда

тебя в смертном грехе обвиняют. Бандит смотрел на него так, будто это он

пристрелил отмороженного Валька.

 - На тебе его кровь, - помрачнел Степан. - Ты ему "пушку" в руку

вложил...

 - Да что ты...

 Договорить Штырь не смог. Слишком быстро Степан перегнулся через стол,

слишком крепко ухватил его за грудки. Да как встряхнет... Авторитет

удивленно крякнул и затих. Лицо перекосилось - от боли и унижения.

 - Ты что это разговорился, мразь? - рыкнул Степан.

 И еще с большей силой тряхнул бандита. Тот уже был в ужасе. Похоже, он

даже не представлял, что в человеческих руках может быть столько силы. И

смотрел на Степана, как на какое-то чудище о трех головах.

 - Ты мою землю наркотой загадил. Ты людей дурью моришь. И еще тут понты

свои вонючие колотишь!.. Да я тебя сейчас урою!..

 Он оторвал от бандита одну руку, замахнулся. Штырь в страхе зажмурился. С

каким бы удовольствием Степан размазал этого слизняка по стенке. Но в самый

последний момент сдержался - не ударил. Опустил руку, бросил авторитета,

вернулся на место.

 Он и без того действовал достаточно грубо. Взрыв силы, жестокий взгляд,

злость и угроза в каждом движении. Даже на откровенно бандитский жаргон

перешел. Но с этими уродами иначе разговаривать нельзя. Нормального

человеческого языка они не понимают.

 - Слушай сюда, жертва аборта! - вдавливая в бандита прессующий взгляд,

потребовал Степан. - Я тобой заниматься не буду. Отдам следователю, пусть он

ищет на тебе вину. Найдет - хорошо, не найдет - в рот тебе потные ноги.

Врать не буду, скорее всего тебя отпустят. Прав ты, нет на тебе прямой вины.