Волчата голодны всегда

– Тебе бы только нажраться, – прозвучала злая интонация Лидии Семеновны. – Нет бы меня приласкать…

– Да ладно, чего, я и сейчас готов, – с вызовом бросил ей Иван Николаевич. – Пойдем в сауну.

Мать засмеялась, и они с отцом стали спускаться в подвал с бассейном и сауной. Оставшись вне опасности, Николай распечатал упаковку морфина и сделал себе очередную инъекцию. Страх, опоясывающий его тело, улетучился, голова просветлела. Николай вспомнил про случай, когда его отец застал в сауне своего управляющего в неурочное время. Поскольку он был очень брезгливым человеком, ему стало неприятно, что его обслуга пользуется одной с ним парилкой, и он приказал врезать замок в дверь парилки. После он закрывал ее на замок. Ник лихорадочно стал вспоминать, куда он дел ключ со дня своего рождения, когда открывал сауну для своих гостей. Ключ нашелся в нижнем ящике письменного стола. Натянув тетиву арбалета и вставив стрелу, Ник, словно охотник в компьютерной игре, спустился вниз и занял исходную позицию на лестнице в подвал, прислушиваясь к звукам снизу. Плеск воды в бассейне говорил о том, что родители принимают водные процедуры в ожидании необходимого нагрева электропечи. Ник, охваченный охотничьим азартом, залег в засаде, ожидая подходящего момента для спуска вниз.

– Пойдем, сауна уже нагрелась, – наконец-то донесся до его слуха голос отца.

Плеск воды прекратился. Ник осторожно спустился к бассейну. Никого. Дрожащий от возбуждения, он подкрался к двери сауны, откуда доносились недвусмысленные звуки. Торопливо сделал два оборота, закрывая глухую деревянную дверь. Выдернув ключ, потянул на себя дверь, и только когда почувствовал, что ее не открыть, полностью расслабившись, опустился на пол. Капкан захлопнулся. Ему стало смешно. Звонки отца, его угрозы, планы лишить его жизни. Он засмеялся. Громко, ничего не боясь, как смеются победители. Возня за дверью моментально прекратилась. Робкая попытка открыть дверь, потом все сильнее и сильнее. Хохот Ника стал переходить в истерику.

– Врезал зам-о-о-к на свою го…олову, – захлебываясь словами, продолжал смеяться сын Малахитовых, – теперь сам и сдохнешь от этого.

Ему стало больно от смеха, и чтобы хоть как-то прекратить истерику, он пошел прочь от рвущихся наружу родителей.

– Ник, Ники, открой, ты что творишь? Пошутил, и хватит, – доносились вслед ему испуганный голос отца и истерический крик матери.

– Надеюсь, на этот раз вы сдохнете окончательно, – крикнул им в ответ Ник, выходя из бассейна.

Зайдя в пустую комнату охраны, он увидел спортивную сумку Дрона и положил ключ от сауны в маленький боковой карманчик. Затем, вернувшись в кабинет, набрал телефон Обносова.

– Я с ними покончил, – услышав его голос, поделился своей окончательной победой Ник.

– С кем? – не понял Кузьма Сергеевич.

– С отцом и матерью, – удивился его непонятливости парень. – Кончил их окончательно.

Он прислушался к еле различимым крикам, доносившимся из подвала.

– Правда, они еще живы, но это не надолго. Максимум час остался. – Ника несло по морю эйфории. – Ты, помнится, любил мою мамку; может, хочешь с ней напоследок повидаться?

– Тебе что нужно, Ники? Я сейчас в прокуратуре, и мне не очень удобно разговаривать, – опешивший от такой странной информации, решил прервать разговор Кузьма, полагая, что парень в наркотическом опьянении.

– Передавай привет прокурору, – засмеялся Малахитов, – и расскажи ему, как пытался отправить меня на тот свет, дав ампулы с отравой.

– Ты что-то путаешь, – пробормотал Кузьма Сергеевич.

– Это ты попутал, Кузя… Ну да ладно, я решу, что с тобой делать, побеседую на досуге с твоим другом Хлыстом, – пригрозил расправой Ник.

– Хорошо, – сдержанно произнес Обносов.

– И давай возвращай мне собственность, господин доверительный управляющий, – вспомнил Малахитов про важное обстоятельство. – Твои услуги мне больше не понадобятся.

Следующий звонок Ник сделал адвокату Борисенкову, поручив ему начать обратное переоформление собственности с Обносова на себя. Наконец-то решив все формальности, он почувствовал дикую усталость и, едва дойдя до кожаного дивана, упал на него без чувств.

Поругавшись с Хлыстом, чуть позже Дрон с ним все же договорился и за приличный денежный «откат» был отпущен по своим делам. Всю ночь телохранитель Ника развозил героин по ночным клубам и дискотекам города, собирал долги, пополняя оборотные средства. Молодежь после побоища отрывалась по полной, празднуя победу над «стариками». К утру, весьма довольный проделанной работой, Дрон вернулся обратно. Загнав машину в гараж, прошел в помещение, где содержался поповский сын. Пленник был на месте.

– Живой еще? – усмехнулся охранник. – Может, как и твоему покойному дружку, пора тебе писать предсмертную записку?

Георгий не успел ответить, потому что у охранника заиграл телефон.

– Да, Ник, я на месте, – доложил телохранитель.

– Сейчас приедет врач с Анжелой, открой им ворота, – предупредил его Малахитов.

Вскоре за воротами раздался гудок. В объективе видеоглазка показалось лицо Виктории Викторовны.

– Я привезла Анжелу, – доложила заведующая гинекологией.