Волчье лезвие

– Перевал удачно, – ответил краснощёкий лангобард в кожаном поясе с драгоценными камнями, – а вот перед ним нарвались на разбойников. Я – гастальд Муних. Король Аутари поручил мне представлять его посольство, – уставил он глаза на Гундоальда и, как понял Людер по ответу бавара, взглядом вопрошал бавара назвать себя.

– Гундоальд, сын герцога Гарибальда. Есть потери?

– Один. Мы сядем здесь, – ткнул Муних пальцем в стол на десятерых рядом с очагом в центре зала, – Они разбежались, когда потеряли пятерых. Кроме двоих саксов и одного франка туда затесалась парочка диких тейфалов, – хмыкнул он, снимая плащ на соболином меху.

«Фроил! Оплошал любитель пошуза», – переглянулся Людер с Брюном.

– Ирм, ведите сюда Лега, – обратился русоволосый лангобард с бородой до середины груди к третьему воину – плотному коротышу с волосами цвета соломы.

– Нечего его сюда тащить, Агилульф. Здесь на всех места нет, пусть с остальными в шатрах ночует, – потребовал Муних.

– Он ранен, ему нужно тепло, – ответил Агилульф. Его указательный палец ткнул в пожелтевший от времени, некогда белый потолок с паутинками мелких трещин, – Нам шестерым хватит и одной комнаты, так что половина наших людей разместится в остальных, и даже его… – не закончил он фразу, как будто вспомнил, что говорить о чём-то здесь лишнее. – Вторую половину можно уложить прямо здесь, сдвинув столы.

– Мы убедили остальных постояльцев найти другой ночлег, поэтому места должно хватить всем, – добавил Гундоальд, уперев руки в бока.

Людер едва сдержал себя, чтобы не рассмеяться от того, как, с безволосым лицом и щуплыми плечами, Гундоальд пытался выглядеть внушительным и солидным. Ему не помогали ни вышитая рубаха из светлого льна и кожаный жилет, отороченный куньим мехом, ни меч на поясе с рукоятью, обтянутой черным бархатом и оплетённой серебряной нитью.

– Я с моими людьми решу, кому где быть. Их тоже зови, – произнёс Муних недовольным тоном, и лавка скрипнула под ним, когда уселся напротив двери, спиной к очагу. – А раненого посади за другой стол. Здесь сядут мои люди.

Ирм вышел. Агилульф обвёл взглядом зал, его серые глаза упёрлись в Людера, который не отвёл взгляда. Гундоальд заметил безмолвную стычку и заговорил:

– Там наши гости, – показал на Людера и Брюна, – а потому прошу привязать рукояти мечей к поясам, чтобы в случае ссоры не дошло до резни. – Затем подошёл к их столу: – Сделайте так же… и с топором.

Повисла тишина. Людер слышал, как трещат дрова в очаге, как за стенами снимают сбрую и заводят лошадей под крышу, гавкает Крувс, и даже учуял гарь сальных свечей, проникшую в сладко-пряные запахи из кухни, куда, стуча деревянными подошвами, шмыгнули хозяин с хозяйкой. Кожа его ладони ощущала шершавость рукояти секиры, а взгляд не отпускал ладонь Агилульфа, лежащую на рукояти меча.

– Негоже начинать встречу с раздора, – Гундоальд махнул баварам, и те встали.

Когда внутрь вошёл человек, похожий лицом и движениями на Агилульфа, а за ним ещё с десяток бородатых воинов, Людер решил, что обстоятельства в любом случае складываются не в их пользу, а потому подчинился, и через некоторое время он оказался за одним столом с Агилульфом, его братом и Легом, раненным в бедро парнем.

– Ничего, парень, тебе не ногой писать, – потрепал Рогарит левой рукой по плечу Лега, бледное лицо которого не вспыхивало даже от полынного вина с закусками, что щедро оплатил Гундоальд в знак гостеприимства и которые задержали за столом Людера с Брюном, потому как покинуть стол означало нанести обиду.

– За первый шрам, – поднял Агилульф чашу с вином. – Если б ты не выскочил наперерез, у меня топор торчал бы между плеч.

– Если идёте за перевал, опасайтесь разбойников, – продолжил Рогарит, обращаясь к Людеру с Брюном, которые также подняли чаши. – Куда путь держите?

– По торговым делам, в Венецию, – ответил Людер, изучая знатных лангобардов за столом Муниха. Его интерес привлёк крепкий воин в простых одеждах – без соболиного плаща и пояса с драгоценностями – с заметным шрамом на высоком лбу; он редко говорил, но, когда вступал в беседу, сидящие рядом замолкали.

– Нам поручено сговориться с купцами о ценах на соль для короля Хильдеберта, – добавил Брюн, на что получил суровый взгляд от Людера.

– Насколько мне известно, бургунды под властью короля Гунтрамна, – хмуро произнёс Агилульф, изредка, но раз за разом задерживая взор на шее Людера.

– Венеты очень хитры, – положил Рогарит правую ладонь на плечо брата, похлопал. – Они строят дома на сваях. Мы до них пока не добрались.

– В летние луны я разгромил шайку гепидов около Турина, – отрывал Агилульф зубами мясо с крыла куропатки. Людер чувствовал, как сердце мутузит рёбра от его пристального взгляда, и жалел, что согласился на «ремешок добрых намерений». – Одного оставил в живых. И он упоминал франка с рунической вязью на шее – то ли Людвальда, то ли Люгара, – продолжил Агилульф.

– Моё имя – Людер, и я готов перемыть кости любой шайке. И не только на словах.

Рогарит сжал плечо брата: