Волчье Логово

Ангел убил двоих, Мириэль — третьего, и враги отступили. Наверху возник лучник. Мириэль, метнув нож, попала ему в плечо, и он скрылся из виду. Ангел снова загородил лестницу столом.

— Вот видишь, — сказал он с широкой ухмылкой, — нам еще не конец.

Пройдя через зал, он увидел Экодаса на коленях подле спящего Дардалиона.

— Как он? — спросил Ангел.

— Умирает.

— Я думал, ты залечил рану.

— Это так — но сердце сдает. Оно надорвано, и клапаны истончились, как бумага. — Это был их первый разговор после битвы с чудовищем. Экодас встал. — Я сожалею о том, что произошло. Я…

— Это все кристалл, — прервал его Ангел. — Я знаю. Он и на меня действовал так же.

— Однако ты разбил его.

— Потому что не держал его в руках. Не мучай себя, священник.

— Больше уже не священник. Я недостоин.

— Тут я не судья, Экодас, но у каждого из нас есть свои слабости. Так уж мы созданы.

— Ты очень великодушен — но я спокойно смотрел, как умирает твой друг, и я заключил договор со Злом. Мне явился Цу Чао, и я принял его, как брата по духу. А какие порочные мечты посещали меня! Никогда бы не поверил, что во мне столько… Тьмы. Теперь я пойду иным путем. Ведь кристалл ничего не изменил во мне, он только открыл мне глаза на то, кто я есть.

— Экодас! — позвал Дардалион.

Экодас вновь опустился на колени и взял настоятеля за руку. Ангел вернулся к заслону.

— Я здесь, мой друг, — сказал Экодас.

— Все это… делалось во имя веры, сын мой. Я чувствую: они ждут меня. Позови ко мне тех, кто еще жив. — Остался только Вишна.

— Хорошо, приведи его.

— Дардалион, я…

— Ты хочешь, чтобы тебя разрешили от твоих обетов. Я знаю. Эта женщина, Шиа… — Дардалион закрыл глаза, и судорога боли искривила его лицо. — Ты свободен, Экодас. Свободен жениться, свободен… жить.

— Мне очень жаль, отец.

— Не надо сожалений. Это я послал тебя вниз. Я знал, в чем твоя судьба, Экодас. С того самого дня, как она пришла в храм, между вами протянулась нить. Будь покоен, Экодас… И познай радости любви. — Настоятель слабо улыбнулся. — Ты исполнил свой долг по отношению ко мне и остальным. А теперь приведи Вишну, ибо время на исходе.

Экодас мысленно позвал брата. Тот прибежал с дальнего конца зала и стал на колени рядом с умирающим.

— Я больше не могу говорить, — прошептал Дардалион. — Соединись со мной мыслями.

Вишна закрыл глаза, и Экодас понял, что души его и Дардалиона слились. Он не сделал попытки присоединиться к ним и терпеливо ждал конца. Он держал руку Дардалиона, когда настоятель умер. Вишна вздрогнул, застонал и открыл свои темные глаза.

— Что он сказал? — спросил Экодас, отпустив руку умершего.

— Если мы выживем, я должен отправиться в Венгрию и основать там новый храм. Тридцать будут жить. Мне жаль, что ты не поедешь со мной.

— Я не могу, Вишна. Я оставил все это позади — и, честно говоря, не хочу возвращаться.

Вишна встал.

— Ты знаешь, когда он умер и отлетел от меня, я почувствовал присутствие других — Мерлона, Палисты, Магника. Они ждали его. Это прекрасно… поистине прекрасно.

Экодас посмотрел на спокойное, безмятежное лицо Дардалиона и прошептал:

— Прощай, отец.

Тишину прервали звуки отдаленных труб.

— Хвала Истоку, — сказал Вишна.

— Что это?

— Готиры трубят отступление. — Вишна сел и закрыл глаза. Его дух вылетел из замка и сразу вернулся обратно. — Прибыл гонец от императора. Осада снимается. Все кончено, Экодас! Мы будем жить!

Ангел выглянул во двор. Готиры отходили в боевом порядке, молча, по трое в ряд. Он вдел в ножны меч и сказал защитникам:

— Сдается мне, мы победили, ребята! Орса-хан влез на поваленную мебель, глядя вслед солдатам, а потом обнял Ангела и расцеловал его в корявые щеки. Остальные надиры вскинули Ангела на плечи с криком “ура”.

Мириэль, глядя на это, улыбнулась, но улыбка ее тут же и померкла. Мертвые лежали повсюду. Снизу вышел Кеса-хан, ведя за собой женщин и детей.

— Твой отец убил Цу Чао, — сказал он Мириэль, избегая смотреть ей в глаза. — Мы обязаны победой тебе, Мириэль.

— Она далась нам дорогой ценой.

— Да, немалой. — Шаман потрепал по голове немого мальчика. — Но будущее за нами. Без тебя мы стали бы пылью на ветру. Я желаю тебе всего самого лучшего.

— Не могу поверить, что все кончилось, — прерывисто вздохнула она.

— Кончилось? Нет. Окончена только эта битва — но впереди будут другие.

— Не для меня.

— И для тебя тоже. Я бывал в будущем, Мириэль. Ты — дитя войны и всегда останешься такой.

— Увидим. — Она повернулась навстречу Ангелу, глядя в его изборожденное шрамами лицо и мерцающие серые глаза. — Похоже, нам все-таки дали время.

— Похоже. — Ангел посадил мальчика себе на плечо. Тот с радостным смехом взмахнул деревянным мечом.

— Ты умеешь обращаться с детьми. Он тебя обожает.

— Он храбрый парнишка. Пошел со мной в подземелье и бросился на чудище с горящим факелом. Ты видела?

— Нет.

— Кто будет заботиться о нем? — спросил Ангел у Кеса-хана.

— Я сам. Он будет мне как сын.