Волчье племя

« А второй экземпляр?!» – запоздало и чуть слышно прошептал Петя. Он в изнеможении прислонился к колодцу и долго стоял, пытаясь вспомнить все детали совершённой сделки. Но ничего конкретно вспомнить не мог.

 Потом побрёл домой, опустошённый и ослабевший. Встретил Саньку Балашова, который пригласил к себе в честь первой выручки своей мастерской.

Домой заявился за полночь. Что-то пытался узнать у Верки насчёт её исчезновения. Та, обозвав  дураком, обещала утром «перекрыть» ему все шланги, чтобы впредь неповадно было шататься по деревне в поисках выпивки и позорить её, Веркину, репутацию.

 Петя, соглашаясь, кивал головой. Потом силы покинули его, и он кое-как раздевшись, рухнул на кровать.

Жизнь Шелковникова набирала обороты.

Когда утром его теребила испуганная  Верка, он не сразу понял, что та показывала дрожащими руками на окно. И выйдя на крыльцо, увидел у ограды дорогой «Мерседес».

Представительный  молодой человек  вручил ему банковскую карточку, на которой красовалась Петина тиснёная фамилия.

 То ,что происходило в последующее время, тоже почему-то не удивило Шелковникова.

Он, не слушая возражений ничего не понимающей жены, поехал в город и приобрёл себе «РЕНО-ДАСТЕР». Через несколько дней выкупил у бывшего колхоза здание сельпо. Зарегистрировав в районе собственную компанию, принялся сооружать в деревне завод по производству строительных материалов.

 Только Санька Балашов, друг  армейский, теперь обходил его стороной. А если приходилось встречаться, то бегло здоровался и быстро уходил в сторону.

Петю теперь уважительно называли Петром  Ивановичем, посматривая на его дорогой костюм.

 «Дастер» узнавали издалека и, вопреки правилам, уступали место на перекрёстках.

Завод Шелковникова фигурировал в сводке лучших предприятий области, и сам Петя с супругой были желанными гостями на всех раутах и юбилеях высокопоставленных чиновников.

 Теперь каждый почёл бы за честь стать зятем такого известного и уважаемого человека, как Пётр Иванович. Дочери его, избалованные светской жизнью, изредка приезжали в родительский дом. И, встречаясь с бывшими подругами, оставляли после себя запах дорогих духов и шелест заграничных платьев.

 Никто никогда не интересовался, откуда у бывшего тракториста и кутилы Петьки Шелковникова взялось такое огромное состояние.Оно, это состояние, было, а, значит, его происхождение не имело значения.

…Пётр Иванович ехал на работу. Радуясь жизни, напевал  немудрёную песенку. Его судьба летела по восходящей. Но только не знал Петя, что  до краха этой судьбы оставалось десять лет, пять месяцев и двадцать три дня…

Старуха

1.

«КАМАЗ» медленно шёл на перевал. Антоха Федотов матерился на чём свет стоит. План, план! Вместо двадцати навалили двадцать пять тонн щебёнки, и бедный движок тянул с надрывом. Извини, мол, хозяин, не могу быстрее! Второй раз по этому перевалу и всё с «перегрузом»! Благо, гаишников на сто вёрст не сыщешь!

  За стеклом сплошная чернота. Оно и понятно – час ночи. Задержался на карьере, менял колесо. Да ещё внутреннее, «на выстрел»! Провозился порядочно.

  Курил сигареты одну за одной. Так меньше хотелось спать. Хотя, на серпантине глаз надо держать востро. Ненароком слетишь с дороги, когда ещё помощь придёт!

  Вдоль дороги – сплошная тайга. Холодная, осенняя. «Хорошо, хоть вторую печку поставил!» – довольно вздохнул Антоха.

  Вдруг что-то ударилось в боковую дверь. Федотов даже отпрянул от неожиданности. Прямо в стекло на него смотрело старушечье лицо! Морщинистое, с большими тёмными глазами. Искривлённый беззубый рот что-то шептал, но Антоха сначала ничего не разобрал. Длинные, даже неестественно длинные, пальцы, как присоски прилипли к окну. Седые космы торчали в разные стороны, что делало это лицо уродливым и страшным.

– Поехали корову искать! – донёсся булькающий утробный голос.

 Страх был так велик, что у Антохи онемели руки, и пропал голос. Он в оцепенении смотрел прямо в старушечьи глаза.

– Какую корову?! – наконец, вырвалось у него и, скорее, по инерции нажал ручку и распахнул дверь. Старуху отбросило в кювет.

  Мигом пропал сон. Зубы стучали так, что их цокот звенел на всю кабину. «Господи! – с ужасом повторял Антоха Федотов, – Пронеси, господи!»

… На автобазе Антоха неделю не рассказывал об этом случае. До тех пор, пока не получил путёвку снова на этот маршрут.

  Мужики бывалые, опытные. Слушали не перебивая, потом курили и молчали.

– Значит, и тебе довелось с ней повстречаться! – наконец, буркнул Степаныч, и мотнул головой, словно, прогоняя наваждение.

– А ты, Василь Степаныч? – спросил Антоха.

– Да она испокон веков по этому перевалу бродит! То на подножку, а то и на капот запрыгнет к кому…Страх нагоняет на шоферню. Ну, я тоже её, конечно, встречал…

– А я подумал вначале, не убил ли! Старуха, всё-таки!

– Старуха!– Степаныч крякнул,– Ведьма это, понял? Как же ты её убьёшь?!

  И ещё долго в курилке продолжался этот разговор. Но Антоха Федотов не стал слушать его продолжение. Он пошёл к машине, сел в кабину и долго сидел, обхватив голову руками.

  Завтра ждал его на пути этот злосчастный перевал. И так не хотелось ехать!