Волчье счастье

Уснул потом, наевшись, наконец.

И нет счастливей матери на свете,

Смотря на солнце, щурила глаза.

Слабела, тяжело даются дети,

Сочилась кровь и капала слеза.

Щенка не бросишь, не дойти до дома,

Жизнь теплилась её, ещё три дня.

Судьба хозяйки – матери знакома…

Кормила сына каждый миг ценя.

В четвёртый день от голода проснулся,

Стал теребить холодные соски,

Но не подвижна милая мамуля,

Потом скулил от голода, тоски.

Тот громкий визг, услышала волчица,

По близости родившая волчат.

Бежала, чтоб испить в ручье водицы,

Щенки, наелись и пока молчат.

Не вынесло такого её сердце,

Взяла за холку отнесла к себе.

Завыв прощально о троих умерших,

Чтоб Бог помог семье в её мольбе.

IV.

Приёмыш становился всё сильнее,

Стал лидером среди волчат в норе.

Размером больше, рвался в бой смелее,

Им месяца – четыре в декабре.

И аппетит у всех волчат отменный,

Зубами рвали и жевали дичь.

И он уже охотник полноценный,

Науку ту легко сумел постичь.

Брала волчат, волчица на охоту,

Он быстр, свиреп и не тревожит страх.

Защитой был щенкам его помёта,

Держал добычу крепко он в зубах.

Людей приёмыш не боялся вовсе,

И мог идти спокойно по следам.

Свирепый нрав наследовал отцовский,

Он спуска не давал в бою волкам.

Ублюдок – помесь волка и собаки,

Гибридный гетерозис*, всех крупней.

Выносливый в бегу, свирепый в драке,

Как человек хитёр и всех умней.

Он мог убить и зверя, и скотину,

Стал вскоре в этой стае вожаком.

И вёл вперёд зубастую лавину,

Быть лучшим и таков его геном.

Проходит год и вот настала осень,

Возле деревни пропадает скот.

Увидели следы от лап меж сосен,

И как всегда, всем дел невпроворот.

Огромные следы, в два раза больше,

Решили провести волков отстрел.

Чтоб стае не жилось в тайге привольно.

Устроили там волки, беспредел.

А во главе, убийца-волк огромный,

Одним прыжком сбивает жертву с ног,

Теперь он враг селу, к тому же кровный,

Убить его – таков войны итог.

V .

За год, три раза делали облаву,

Но стая уходила сквозь флажки.

Не удержать бушующую лаву,

Зря мерзли там, на номере стрелки.

Лишь видели, уходит дальше стая,

А впереди их кровожадный монстр,

В туманной дымке, сумрака растаяв,

Ведь жизнь у них положена на кон.

Продолжив дальше поиски по следу,

По-прежнему шептались старики.

Что оборотни бегают по снегу,

И шанс, чтоб отловить, не так велики.

Запрет поставлен, женщинам и детям,

Не делать даже шага в ближний лес.

Но волк пропал, весна на белом свете,

Какой теперь к охоте интерес.

А в ноябре опять всё повторилось,

Не принесли облавы результат.

А леснику, жена тогда приснилась:

"Спаси ребёнка, он не виноват…

Прощай»! – сказала, помахав рукою,

Всё это было, будто наяву…

Он вдруг подумал, я всему виною,

В тайге не будет жизни существу.

Стал наносить следы его на карту,

Внимание привлёк один маршрут.

Теперь ему не будет больше фарта,

След в след четыре раза ходит тут.

Соорудим хорошую ловушку,

Ублюдок хитрый, минимальный шанс.

Медвежью клетку сделал у избушки,

Разложил карты, вот такой пасьянс.

С помощником, закончена работа,

В тайге ловушка – яма на тропе.

Пролито было там немало пота,

Уверен, что придёт конец борьбе.

Через три дня, пошли туда с проверкой,

Заметили, в ловушке кто-то есть.

Глаза смотрели яростно и дерзко,

Внизу везде лежит баранья шерсть.

Ублюдок, нёс убитую овечку,

Не раз уже ходил он по тропе.

Огромного размера, но не нечисть,

Таков был поворот в его судьбе.

Старик узнал, кого напоминает,

Но промолчал… Теперь поднять наверх!

В себе храним всегда мы много тайн.

Сто килограммов весит этот зверь!

И вот, уже сидит Ублюдок в клетке,

Разгрызть, пытаясь там из стали прут.

Он с длинной шерстью, тёмною расцветки,

Какие беды дальше его ждут?

VI.

Слюна на пол стекает вместе с пеной,

И яростью горят его глаза.

Он страшный призрак огненной геенны,

Бросает в дрожь. Опасная гроза!

Лишь за полночь закончились все гости.

Ублюдок, возвышался в темноте,

Глаза сверкали, отражая звёзды,

Он был готов погибнуть на шесте.

Наутро, все собрались возле клетки,

Смотрели, на Ублюдка стар и млад.

Ругался кто-то, кто-то нёс объедки,

Старушки отправляли его в ад.

И оборотнем часто называли,

Просили лесника: "Его убей»!

Стальные зубы видели в оскале,

Другие восторгались, кто смелей.

В конце концов, поставлен ультиматум,

За месяц, должен зверя приручить.

Считая, что он выходец из ада,

И всё равно потом его убить.

Прошло три дня, и поутихли страсти,

Перловой каши наварил старик.

Он верил, что закончатся напасти,

И рано вешать на него ярлык.

Добавил колбасы, как раньше Альфе,

Он к клетке подошёл тогда с едой.

Напрягся волк, но вёл себя нейтрально,

Рычание раздалось – полу вой.

Он говорил – спокойный ровный голос:

" Давай дружить, нам дали месяц срок,

Ты предок волка и врага монгола,

Борись за жизнь. Ты мой теперь сынок»!

– Ты молодой и жизни в тебе много…

Подсунул миску в клетку он, с едой.

– Одна у нас судьба, одна дорога,

В тайге мы поохотимся с тобой…

Так постепенно приручил Ублюдка,

Водил на поводке, вёл разговор.

Ген Альфы побеждал все предрассудки,

Нарушив тот нависший приговор.

Ублюдок, выполнял его команды,

Лесник теперь, с ним вместе день и ночь.

Пришёл январь, в избушке бьют куранты,

Экзамен позади, тревоги прочь.

Вердикт один, он безопасен людям,

Старейшины хвалили лесника.