Волчье счастье

Я лишь поморщилась. Мама была не похожа на себя. Вероятно, взлелеянные обида и ненависть к белым, пронесенные ею через всю жизнь, исказили восприятие жизненной реальности. Как можно всерьез говорить о какой-то победе? Внезапно осознала, что смотрю на родительницу взглядом постороннего человека. И вижу женщину, достойную жалости и сочувствия!

— Знаешь, не нам, оборотням, пенять на жестокость. Сильный побеждает слабого — в этом смысл нашей жизнеспособности. Белым стоило немного подождать, и исчезли бы и эти жалкие крохи когда-то великой крови. Представители Изначальных выродились. И факт моего существования — роковая ошибка! (О том, что рассказал мне Макс, промолчала. Пусть эта ошибка была создана намеренно, это ничего не меняло!) Она лишь немного продлила агонию. У потомков Изначальных нет шансов вернуть власть. Потомок один — это я. И я обречена.

— Нет!

Мама даже вскочила на ноги.

— Я о болезни, — решив, что была неверно понята, я решила выразиться конкретнее. — Она исключает для меня возможность иметь потомство. На мне все и закончится.

Душу вновь накрыло ощущением скорби. Бурая внутри жалобно заскулила.

— Ты ошибаешься! — Голос мамы звучал торжественно. — У тебя будет потомство. Более того — ты обязана его иметь. Обязана сохранить преемственность власти истинными наследниками.

Вздрогнув, в потрясении уставилась на родительницу. Возможно, я не все знаю? И болезнь не так неизлечима?..

— Но… как? Ведь преждевременное старение…

— Присуще только самцам! — В голосе мамы было ликование. — Все элементарно: пришло время установить среди волков матриархат. Были в нашей истории случаи, когда во главе стаи вставала самка! Поэтому и наследование власти будет происходить по женской линии.

У меня от шока даже дар речи пропал.

— А… что с родившимися мальчиками? Безразлично наблюдать за их скоротечной жизнью?

— Уничтожать сразу, избавляя от мук, а правящий род от позорного примера!

Теперь на ноги вскочила и я, ощущая внезапную дурноту. Во рту появился противный медный привкус: вероятно, я прикусила клыком губу, стараясь сдержаться. И мама еще считает действия белых волков вероломными и жестокими?! Загрызть слабого детеныша — это очень по-звериному, но мы все же не звери!

И еще вдруг вспомнились рассказы о моем старшем брате, о гибели которого доподлинно никто ничего не знал. Я отчетливо поняла почему.

— Мама, — голос дрожал, — я не верю своим ушам! Как ты можешь предлагать подобное? Ты… Только представь себе — самому уничтожить своего детеныша!

Мама странно вздрогнула и, закрыв лицо руками, безвольно осела в кресле.

— Только ради преемственности власти! Права наследования слишком важны… — Ответ, озвученный шепотом, показался мне жалким и безнадежно фанатичным.

А еще подумалось: не гибель ли моего брата ради «преемственности власти» так трагично сказалась на разуме моей матери? Я отчетливо поняла, что многое для нее словно застыло, навеки оставшись в искаженном виде. И то, что сделали с ней, лишив первого же волчонка, тоже было жестоко.

«Уговорить меня на подобную участь? Никогда!»

— Кто… кто придумал все это? — Никак не верилось, что такие чудовищные идеи могли родиться в голове моей тихой мамы.

— Семья твоего отца. Лена, я очень любила Григория Волконского. Мы выросли вместе. Вернее, выросла я, а он… состарился. И ты не представляешь себе, что я испытывала, понимая, что он угаснет еще до того, как я войду в пору готовности к материнству. До того, как он сможет претендовать на меня.

Я слушала молча, не отводя от мамы пристального взгляда. Не перебивая и всеми силами скрывая эмоции. И все яснее понимая: я — лишь средство, не плод любви… Медведь сказал правду.

— Гриша… Он не мог смириться с исчезновением Изначальных. Он так гордился их кровью, отказывался признать их вырождение, боялся, что белые волки уничтожат его в любой момент. И именно в матриархате видел для Изначальных шанс. Он умолял меня повязаться с ним, надеялся, что моя сила унаследуется вместе с его кровью. И я согласилась, едва достигнув половозрелого возраста, еще до официального разрешения участвовать в боях и принимать ухаживания самцов клана.

— И это допустили?

— Мы сбежали, повязались втайне от всех. Но скрыть беременность было невозможно. Тогда в клане белых и узнали о случившемся. Грише пришлось бежать к медведям. Его мать в ярости напала на Дамира Добровольского и… погибла. С ней погиб и еще один волк, что поддержал протест Волконской, бросив вызов белому альфе. Тот самый, второй потомок изначального рода. Гриша был убежден, что клан белых подло воспользовался моментом, чтобы заявить о нарушении волчьего закона и избавиться от носителей древней крови, фактически силой узурпировав власть.

Ага, а еще он, мой отец, сам предоставил им такой шанс! И в чем-то даже вынудил своими странными идеями о матриархате. Впрочем, и стремления самих белых стать верховным родом я не умаляла.

— Тогда и родился мой брат?

— Да. Первая попытка оказалась… неудачной. — Мама снова говорила шепотом.