Волчье Семя

Коготь аккуратно поставил корзинку, с поклоном принял монетку и нырнул в очередной проулок. Особой радости от полученной наводки парень не испытывал. Если и дальше так пойдет, скоро его каждая собака на улице узнавать будет. Пора валить из села, да и вообще из Нордвента. Вот только на руках куча важнейших бумаг, Кукушонок с матерью и сестрой, панские наследники, которых предстоит как-то вытащить из-под стражи, а теперь еще и девчонка с шилом в заднице, виртуозно умеющая вляпываться в паршивые ситуации. И со всем этим кагалом и функами на хвосте надо пересечь половину страны и перейти границу. Смогут ли они это вдвоем с братом? Старший тряхнул головой. Чего гадать? Попробуют! Надо! Медвежонок бы сказал: «Кто, кроме нас?!». Для начала бумажки бы доставить по назначению. Вот этим и займемся! ______________ * Круглые – золотые монеты(феня) * В кабале – в долгу. Разбежимся – здесь: рассчитаемся (феня).

Глава 40

Службу капрал Шнитке никогда не любил. Ну, может, в самом начале, когда сопливым мальчишкой откликнулся на призыв виконта, набиравшего среди сервов гарнизон для сыновьего замка. Тогда Глупый Ганс решил, что это хороший способ сбежать от жалкой доли серва. Жизнь быстро обломала наивные мечты новобранца. Щит, копье и дубинка – отличная замена лопате, мотыге и тяпке, и тем и другим приходится махать целыми днями, причем воинское снаряжение потяжелее будет. Да и мотыгу с лопатой не требовалось держать в руках одновременно. И по ночам сервы спят, а не бродят по продуваемым всеми ветрами стенам, нервно всматриваясь в непроглядную темень. А пиво и доступные служанки молодежи и вовсе не полагались. Точнее, пиво не полагалось, а девочки предпочитали мужиков постарше, поопытнее и побогаче. Ибо на сеновале искали не большой любви, а стабильного заработка, пока годы не вышли, и за «это» еще платят. Марш-броски выматывали куда больше посевной и уборочной вместе взятых и не ограничивались весной и осенью. А еще бывало, что у виконта возникали споры с соседями, и тут начиналось самое противное. Долгое передвижение в неизвестность, короткие ночевки в промозглом лесу под дождем или снегом, напряженное ожидание начала боя и кровавые столкновения. Входящие в тела стрелы, летящая на строй пехоты лавина конников, сверкающие мечи, раскроенные головы, волочащиеся по земле кишки…

Гансу повезло. Прошло семнадцать лет, а он до сих пор жив, руки-ноги на месте, на голове два глаза и оба уха целы. Вообще ни одной серьезной раны за всё время. Царапин, конечно, хватало, но кто их считает! Виконт, так и не став графом, напоролся на клинок такого же высокородного дурака. Так и остались лежать, словно пара молочных поросят, нанизанных на вертела, по недоразумению именуемые шпагами. Четыре капитана, по очереди возглавлявшие гарнизон, нашли свою смерть в коротких стычках, а пятый, лишившийся ноги и глаза, доживает последние дни на конюшне. Не выкинул нынешний граф, сын того виконта, верного служаку на улицу. Не от доброго сердца, а ради подъема боевого духа остальных солдат: мол, фон Ёрки своих не бросают. Из тех, кто служил в те годы, один Ганс и остался. Потому что никогда не лез в герои, хотя и труса не праздновал. Герои и трусы умирают первыми, разница лишь в том, что одни получают клинок в грудь, а вторые – стрелу в спину. Выживают лишь те, кто держит стену щитов, не давая вражеским копьям добраться до мягких человеческих тел. Не все, конечно, но некоторые.

Ганс, например. Отработал вольную, начал прозываться капралом Шнитке и получил под свою руку десяток. Имеет права хлебнуть пивка и расслабиться с девочкой. Только ни тем, ни другим не увлекается особо, складывая получаемую плату в потаенное место. Кто его знает, как повернется жизнь. На слово высокородных надежды куда меньше, чем на старое доброе серебро. С ним отставной капрал всегда сможет найти сговорчивую вдовушку, сварганить с ней пару ребятишек и встретить старость в тепле и уюте. Может, и не такой глупой была мысль податься в кнехты…

Но службу капрал не любил. Ни кровь сражения, ни тупую усталость переходов, ни промозглую сырость ночевок. Даже такие вот сидения на одном месте. Вроде и неплохо, земли дружественные, враг Нечистый знает где, не нападает никто, лагерь обустроен более-менее, владетели своими делами заняты. Со жратвой неплохо, да и селянки вполне сговорчивы… Вот только постоянно ждешь какой-то гадости! А тут еще в замке непонятки. Не то главного Светоча убили, не то целое гнездо Зверей нашли. Охрану соколятни на десяток Шнитке перевесили. Нет, не перевесили, просто пара монахов, ранее неотлучно болтавшаяся возле вонючей телеги, растворилась в безвестных далях, кинув на прощание: «Вы тут так и так торчите без дела, ну и приглядите за этой колымагой». Никак не приказ, даже не просьба. Пожелание, да еще и не подтвержденное ни графом, ни сержантом. В принципе, всё это капрала мало колышет. Но все равно Ганс ждал неприятностей. Просто потому, что ждал их всегда.