Волчье Семя. Дилогия (СИ)

Впрочем, на девках свет клином не сошелся. Доминик согласился бы даже на проверяющего посты десятника, всё не так тоскливо! Десятник сейчас развлекается с дородной старостихой. Или с её фигуристой дочкой. А может, с обеими сразу. Или уже наразвлекался и дрыхнет, как последний цуцик, между двумя аппетитными бабами. Не деревня, а клад какой-то, в каждой второй хате мужика нет. Кто погиб, кто помер, кого в солдаты забрили, а кто и на заработки по отписной* подался. Впрочем, в других деревнях похожая картина... Десяток кнехтов, расположившихся на постой, для оголодавших баб - счастье немереное. Мигом всех по домам растащили, и никто по ночам не шастает, все трудятся над увеличением поголовья местных сервов. Так что любое движение сейчас невозможно в принципе!

Ан нет! Идет кто-то. Долль насторожился и даже шепотом предупредил Хинца. Долго ждать не пришлось: по главной (и единственной) улице в их направлении двигался щуплый подросток. Даже скорее мальчишка, лет тринадцать от силы. Чей-то сынок, наверное. То, что Доминик не помнил, чтобы раньше этот пацан попадался ему на глаза, не настораживало, рядовой к мальчикам относился... никак. То есть, сам когда-то относился, до первой бабы еще, но это было давно. А другие мужчины его интересовали только как мишень для меча, кулака или палки. Или как возможный источник опасности. А малолетки в собственном тылу не интересовали никак. Собственно, в свете луны разбирался только силуэт, да и то в общих чертах. Доминик даже помечтал немного, чтобы силуэт оказался девкой.

Всё-таки это был мальчишка, что стало окончательно ясно, как только гость ступил в освещенный факелом круг.

- Стой, - громко приказал Хинц. - Кто таков, куда идешь?

- Дяденьки, - зачастил паренек, - а кто из вас Ганс? А то мамка сказала вина ему на пост отнести, а где этот самый пост, не сказала. Я вот хожу, хожу, а только вас и нашел...

Мальчишеская скороговорка не давала возможности вставить хоть слово. Впрочем, и хорошо, иначе Доминик сразу бы сообщил, что Ганс сегодня на посту не стоит, и не услышал бы волшебное слово 'вино'. Мысль созрела мгновенно:

- Я Ганс! - перебил он мальчишку. - Вот только у нас в десятке два Ганса. А кто твоя мать?

- Матушку Эльзой зовут, как церковь пройдете, второй дом с этой стороны, - мальчик, повернувшись спиной к кнехтам, поднял левую руку.

- Эльзочка... - расплылся в улыбке Долль. - Девочка моя заботливая! Нашел ты, кого хотел. Давай вино, а мамке передай, что как сменюсь - приду, если десятник не припашет. А припашет - так завтра, как стемнеет!

Довольный мальчишка вручил рядовому кувшин и припустил обратно по улице, только босые пятки замелькали.

Бежал он недолго, через два дома затаившись в проулке, но ни Хинц, ни Долль этого не видели.

- А Гансу что скажем? - засомневался Матиас.

- Правду, - заржал довольный Доминик. - Что мы его рожу от расцарапывания спасли. Он же этой Эльзе сказал, что в карауле стоит, а сам где-то на другой устроился. Нашел бы его пацан и матери всё рассказал. А так - сходит завтра до заботливой Эльзы, и всех делов. А кувшинчик этот, - кнехт ласково погладил холодный бок сосуда, - наша с тобой законная награда. Холодненький, прямо с ледничка!

Долль с наслаждением припал к горлышку, одним глотком втянул в себя половину содержимого и передал кувшин напарнику. Сомнения Хинца развеялись как дым. Вино оказалось на удивление хорошим. Матиас вытряс в рот последние капли, опустил голову и с удивлением обнаружил напарника лежащим на земле. 'Отра...' - мелькнула мысль, но додумать её до конца Хинц не успел...

Стоило кнехтам упасть, как из проулка вынырнул давешний мальчишка и опрометью бросился к сараю. Легко снял толстенный брус, который с трудом поднимала пара кнехтов, и распахнул двери.

- Эй, есть кто живой? - по-поленски спросил он темноту. - И не спящий.

- Пся крев! - раздался заспанный голос. - Уже и ночью поспать не дадут!

- А тебе чего больше хочется? - язвительно произнес пришедший. - Спать или домой?

- Куда домой? - отозвался второй голос.

- В Полению. Только валить прямо сейчас надо, пока охрана спит.

Темнота зашевелилась, и на улицу вывалились восемь мальчишек от десяти до четырнадцати лет в богатой, но грязной и мятой одежде. Зато все при мечах.

- Нас здесь учить обещали, - сообщил самый маленький.

- Прямо в этом сарае? - удивился освободитель.

- Но...

- Каждый следующий университет будет хуже предыдущего.

- А ты кто? - спросили сразу двое. Наиболее крупные и, видимо, старшие. У одного даже усики пробиваться начали. - С какого мы должны какому-то хлопу верить?!

'Хлоп' сделал какое-то неуловимое движение, и спросившие, не ждавшие подвоха от куда более мелкого мальчишки, оказались на земле.

- Это за хлопа, - спокойно разъяснил победитель. - В следующий раз пришью к Нечистому! Я - Медвежонок, личный агент и близкий друг панёнки Качиньской. А она теперь крулёвна, чтобы вы понимали. Еще вопросы есть?

Освобожденные растерянно молчали.