Волчье семя (СИ)

  НИЧЕГО! То есть, совсем. Последним, кто видел вильдвера, был болван-контрабандист, перевозивший малолеток через Одру. Выйти на речника оказалось проще пареной репы. Несколько медных монеток, и босоногие шпионы разбежались по городу. Не прошло и часа, как они начали возвращаться. С донесениями. Сначала, с неутешительными: Коготь с братом исчезли, словно не было. Чуть позже - непонятными: святая сестра покинула город в восточном направлении. Одна, без девчонки. А после и вовсе ошеломляющими: ночью местные 'плывуны' переправили через Одру трех мальчишек. Двух Отто и незнакомца. Еще одна монетка, и встреча в глухом переулке с угрюмым перепуганным мужиком с говорящим прозвищем Хлыбень. Картинка сложилась окончательно.

  Арнольд допил пиво и подозвал хозяина:

  - Что желает шановни пан? - склонился в угодливом поклоне шинкарь.

  - Спалить эту забегаловку! - рыкнул Хюбнер. - У тебя пиво есть? Не помои?

  - А чем... - возмутился было трактирщик, но, посмотрев в холодные глаза 'шляхтича', тут же поправился. - Есть!

  - Так тащи! И если опять...

  - Не извольте беспокоиться, шановни пан, - шинкарь исчез, чтобы мгновенно появиться с двумя кружками.

  Хитрюга отхлебнул и усмехнулся. Умеют, когда захотят...

  Итак, Коготь всех обвел вокруг пальца. Каким-то образом приручил вильдвера, вытащил (скорее всего - выкрал) девчонку из рук сестры Ридицы, нырнул в Полению и исчез, растворившись в бескрайних лесах.

  Пока стояла хорошая погода, Хюбнер не беспокоился. Осенние дожди мигом выгонят малолетних беглецов из леса. День-два и пожалуют к людям, отъесться-обогреться. Не выгнали. Ни через день, ни через неделю, ни через две. Дети как сквозь землю провалились. Где они шляются? Что жрут? Как сушатся? Совершенно непонятно!

  И что делать - тоже. Скоро зима. Холода, наверняка, сделают то, что оказалось не по силам дождям. Но с каждым днем район поисков растет, найти следы беглецов становится труднее... А возвращаться уже некуда. В Ракове передали весточку: Каубах дал расчет ребятам. Барон нынче избавляется от ягеров, набирает кнехтов. Лягаш потащил отряд в Нейдорф, и если там не будет указаний - повернет на Визант. Указания будут, пусть идут сюда. Но это ж сколько времени пройдет...

  - Там-парап-пам, - негромко пропел Арнольд, барабаня пальцами по столу. - Налейте наемникам полные чаши...

  Драная дыра! Раскисшие дороги, водяная взвесь в воздухе, пустые шинки... Осень...

  Хлопнула дверь. Кому еще дома не сидится, приспичило понабрать на плащи мочи Господа, а на копыта коней - дерьма Нечистого?!

  Возникшая на пороге фигура шагнула в зал, сбросила тяжелый плащ на руки вошедшему следом мордовороту и проследовала к столу Арнольда. Остановившись, довольно улыбнулась и, не спрашивая разрешения, села за стол напротив 'шляхтича'.

  Хюбнер с интересом рассматривал нахалку. Девушка... да нет, девочка, только-только достигшая совершеннолетия, а может еще и не достигшая. Красавица... будет, когда подрастет. Одета хорошо, можно даже сказать, богато. И не привыкла считаться с чьим-либо мнением. Мужская одежда, простая на вид, но из отличной кожи и скроена по фигуре. Манеры... точнее, демонстративное их отсутствие. И десяток охранников, мгновенно заполнивших небольшой зал шинка. Достаточно грамотно расположились, надо заметить. На улице, небось, столько же осталось. И нахальный оценивающий взгляд. В гляделки поиграем?

  - Шинкарь! Теплого молока! - приказала девчонка, не отводя взгляда от Хюбнера. - Пан Качиньский? Вы очень шустро бегаете для нынешних мокрых дорог. Я замучалась за Вами гоняться!

  Резкая пани! С места в карьер! Лихо! Пожалуй, стоит сразу поставить ее на место.

  - А кто тебя заставляет за мной гоняться, крошка, - лениво протянул он. - Только время зря тратишь. Я не сплю с детьми! И не воюю с ними!

  - Пан слишком высокого мнения о себе, - девчонка залпом выпила молоко и затребовала еще кружку. - Я не собираюсь с тобой спать. Староват, как по мне. Еще рассыпешься. А воевать... С ними? - она кивнула на дюжего сержанта, подпирающего столб с правой стороны.

  Арнольд окинул взглядом здоровяка, оценил выбранную позицию, 'расслабленную' стойку, кивнул и сдернул рубаху с плеча, приоткрыв татуировку. Откинулся на спинку кресла, злорадно наблюдая, как при виде побледневшего сержанта, лицо девочки принимает недоуменное выражение.

  - Итак, - он ласково улыбнулся, - что тебе надобно, дочка?

  - Тебя, папочка! - оскалилась девчонка. - Да будет тебе известно, что неделю назад твой непутевый братец Лех Качиньский, коронный шляхтич, почти магнат и без пяти минут радный пан, по пьяному делу отправился в полет и крайне неудачно приземлился башкою о прибрежные скалы. Такого жеребца угробил, скотина! Можно сказать, новую породу загубил! - она добавила пару слов, весьма нелестно характеризующих покойного Леха.

  - Пани разбирается в коневодстве! - восхищенно прокомментировал Арнольд. - И в ненормативной лексике! А вот полеты и бедный Лех вызывают у нее негативные эмоции...