Волчье сердце

Никто этого не заметил. Возблагодарив Элуну за этот последний шанс, закаленная множеством битв воительница поднесла рог к губам и дунула.

В прошлом она познакомилась с несколькими, самыми распространенными сигналами, принятыми в войске Орды. Самые очевидными были атака и отступление. Последний-то Халдрисса и затрубила, насколько сумела его припомнить. Оставалось только молиться о том, чтобы в пылу сражения большинство услышавших этот сигнал не заметили возможных неточностей.

Поначалу сигнала словно бы никто не услышал. Халдрисса затрубила снова, а, опустив рог, увидела, что первые ряды врага, почти добравшиеся до противоположного берега, остановились. Замешкались даже магнатавры.

Вдохнув поглубже, ночная эльфийка затрубила в третий раз.

Шеренги Орды подались назад. На лицах орков с союзниками отразилось недоумение – полная противоположность выражениям их лиц во время уверенного рывка вперед. Недоумение росло, набирало силу, и отступающие враги ускорили бег.

Исхитрившись набрать в грудь достаточно воздуха, Халдрисса протрубила сигнал еще раз.

Теперь назад тронулись даже магнатавры. Один из тауренов преградил путь их предводителю, замахал руками, гоня его обратно, на передний край, но тут же был растоптан массивной ногой, а исполинский зверь, даже не заметивший жертвы, затопотал назад к лесу, из которого появился вместе с остальными.

– А ну дай сюда! – загремел за спиной орочий голос.

Не выпуская рога из рук, Халдрисса метнулась от говорящего прочь, в сторону своей глефы. В отдалении тоже затрубили рога: теперь отступление заиграли и другие трубачи, по-видимому, принявшие ее сигнал за команду старшего трубача, державшегося при Гарроше. Если ее противнику удастся завладеть рогом и вновь протрубить атаку, все ее старания пропадут зря.

Рука Халдриссы коснулась глефы, и в тот же миг орк взмахнул топором, едва не отрубив ей кисть. Лезвие топора оставило длинную кровоточащую рану на тыльной стороне ладони и на запястье. Халдрисса закусила губу и, невзирая на боль, сумела подобрать глефу и развернуться как раз вовремя, чтоб отразить второй удар топора.

«Да он одноглазый, совсем как я», – невольно подумала Халдрисса, едва повернувшись к противнику лицом. К тому же, он, подобно ей самой, относился к старшим из представителей собственной расы. Правда, орки никогда не обладали бессмертием, а посему, если считать хронологически, в сравнении с нею он был сущим младенцем, однако что касалось пережитых невзгод – тут оба были друг другу под стать.

– Отдай рог, ночная эльфийка… я не позволю лишить меня последней славы! Ради этого дня я тащил их сюда из самого Нордскола!

Не мешкая ни секунды, командир что было сил шмякнула рогом оземь. Однако этого оказалось мало, и тогда она поспешила рассечь рог глефой.

Сердце пронзила невыносимая боль. Действуя почти с тем же проворством, орк пытался помешать Халдриссе уничтожить рог. Да, убить Халдриссу ему удалось (она знала: рана смертельна), но, судя по недовольству на лице, он понимал, что даже смерть не лишит ее одержанной победы.

Издали кто-то окликнул Халдриссу по имени. Подняв взгляд, она, словно сквозь туман, увидела Денею и остальных: значительно поубавившийся в числе отряд, последовавший за состарившимся командиром, был вынужден отступить. Саблезуб командира лежал мертвым: несколько тяжелых ран, нанесенных противником Халдриссы, или иным, ускользнувшим от ее взгляда врагом, доконали храброго зверя.

В глазах помутилось. Вдруг в поле зрения появился темный силуэт. Халдрисса попыталась поднять глефу, да только слишком уж велика была боль, пронзившая грудь. Позабыв о войне, Халдрисса подняла руку к груди, чтобы нащупать и выдернуть эту боль, но лишь без всякого толку зажала ладонью зияющую рану.

– Ты билась отважно, – пророкотал рядом голос старого орка. – Ты билась умно. Ты не заслуживаешь медленной мучительной смерти, ночная эльфийка.

Халдрисса кивнула ему из последних сил. Да, говорил он совершенно верно. Долго и беззаветно билась она за свой народ. Настала пора отдохнуть. Вот только боль отступит, уймется – и можно спокойно отдыхать.

Лезвие топора полоснуло поперек горла, глубоко впившись в шею и – наконец-то! – вознаградив отвагу Халдриссы покоем.

26 Майев

Почувствовав поблизости, впереди, чье-то присутствие, Джерод, пусть и вооруженный только кинжалом, двинулся дальше.

Минутой позже он увидел одну из Стражей Майев. Судя по позе, в караул ее назначили довольно давно, и дежурство порядком ей надоело. Взгляда, брошенного за ее спину, оказалось довольно, чтоб убедиться: да, она стережет именно того, кого он ищет.

Малфурион Ярость Бури висел над землей – руки и ноги разведены в стороны так широко, насколько позволяет природа. Все его тело окружала магическая энергия, и он явно страдал от боли. Казалось, в эти минуты верховный друид не замечает вокруг ничего, хотя, вполне возможно – не говоря уж о том, что весьма вероятно – Малфурион втайне старался хоть как-то, да освободиться.