Волчье время. Продолжение (СИ)

- Меч возьмет Ингритт, - сказал Крикс, давая своим спутникам понять, что не намерен обсуждать этот вопрос. Олрис с оскорбленным видом отступил в сторону, и избегал даже смотреть на Ингритт, пока та надевала перевязь. Меченый, в свою очередь, смотрел на Олриса и думал - как бы он среагировал, вздумай дан-Энрикс объяснить причину своего решения?.. Меченый помнил, с каким выражением лица его стюард обычно говорил об Олварге. Осознавал он это или нет, но король гвиннов, без сомнения, внушал Олрису отвращение и страх, слегка замаскированный привитым ему в Марахэне уважением к тому, кто утверждает свою власть с помощью силы и жестокости, то есть всего того, что гвинны называли "мужеством". Навряд ли Олриса обрадовало бы известие, что их король - его отец. По счастью, никаких разумных оснований для такой догадки не существовало. Олрис не напоминал отца ни характером, ни внешностью. На самом деле, если бы не Князь, Меченый никогда не заподозрил бы мальчишке Рикса. Все потомки Наина Воителя по мужской линии были похожи друг на друга - смуглые, высокие темноволосые мужчины с выступающими скулами и матовым оттенком кожи. А вот Олрис выглядел, как самый настоящий гвинн - вздернутый нос, большие, широко расставленные серые глаза и светлые волосы, которые сейчас напоминали грязные сосульки. Вероятно, это его и спасло. Если бы среди малышни, вертевшейся на конюшнях Марахэна, объявился смуглый и темноволосый паренек, отца которого никто не знал, Олварг наверняка заинтересовался бы его происхождением.

- Идем?.. - спросила Ингритт, затянув последний ремешок. Меченый коротко кивнул.

Олварг стоял спиной к кострам, горевшим на прогалине, так что вначале Бакко, как и остальные выстроившиеся в ряды гвардейцы, могли различить только его высокий темный силуэт. Но постепенно их глаза привыкли к темноте, и Бакко смог увидеть и лицо короля, и темные фигуры дюжины адхаров, занявших позиции в тени, подальше от пылающих костров.

Дождавшись, пока на прогалине воцарится полная тишина, король заговорил.

- Я собрал вас здесь, чтобы поговорить о неожиданном препятствии, которое задержало наше продвижение вперед.

Он говорил, не повышая голоса, но Бакко слышал каждое произнесенное им слово так отчетливо, как если бы тот стоял прямо перед ним. Бакко догадывался, что это было магией, и что стоявшие в задних рядах солдаты слышат Олварга ничуть не хуже, чем он сам.

- До меня доносились разговоры о том, что это колдовство, и что нам лучше всего повернуть назад, - Олварг неторопливо обвел взглядом строй стоящих у костра людей. Бакко почудилось, будто глаза их предводителя впиваются в него, как два ножа. Он постарался успокоить себя тем, что остальные члены их отряда, вероятно, ощущают то же самое. Их предводитель, как никто другой, умел внушать почтение и страх. Выдержав выразительную паузу, король сказал - ...Вы были правы. Это в самом деле колдовство. Однако вы напрасно полагаете, что голоса, которые вы слышали в тумане - это какие-то бесплотные, могущественные существа, равные если не богам, то уж, по крайней мере, духам леса и озер. Вы скоро убедитесь в том, что эти маги смертны, как и остальные люди. Нет ничего глупее, чем бояться врага, который сам боится вас. А эти маги нас боятся. Вы же видите - им не хватает смелости даже на то, чтобы сразиться с нами. Они прячутся в своем волшебном замке и воображают, что сумеют обратить вас в бегство с помощью одной лишь магии. Решайте сами, кто вы - взрослые мужчины или перетрусившие дети, которых можно напугать туманом. Мне известно, что среди вас есть те, кто рассуждает так - "Я бы вернулся в Марахэн, да только кто позволит мне уйти? Я не хочу, чтобы за мной отправили адхаров, потому и остаюсь".

Бакко похолодел. Вчера, когда они сидели у костра, он в самом деле шепотом поделился с Инги этой мыслью. Но он был уверен в том, что его слышал только его друг. Бакко отлично помнил, как он осмотрелся, чтобы быть уверенным, что рядом с ними не торчит никто из офицеров. Неужели Олваргу действительно было известно все, что думает и говорит каждый из его людей?.. Все те, кто хоть однажды удостоился беседы с королем, потом клялись, что он способен угадать любые мысли собеседника, и чувствует все его страхи. Но, вплоть до сегодняшнего дня, Бакко не сомневался в том, что ему лично проницательность их предводителя никак не угрожает - просто потому, что люди вроде него или того же Инги слишком незначительны, чтобы король заинтересовался, о чем они думают.

"Уймись, - приказал Бакко сам себе. - Может, он говорил совсем не о тебе... Мало ли, кто еще мог говорить о том же самом!.. Да, но это же те самые слова, которые я говорил вчера. Не просто так же мысль, а те же самые слова. Это совсем другое".

Пока смущенного и перепуганного Бакко бросало то в жар, то в холод, король продолжил свою речь.