Волчье время. Продолжение (СИ)

- Ты знаешь, что никто из айзелвитов никогда не ходит в этот лес? - спросила Ингритт несколько минут спустя, когда они уже шагали по тропинке - такой узкой и неровной, что их локти то и дело соприкасались. Это обыденное, по большому счету, ощущение странно волновало Олриса.

- И что с того? Ты что, боишься местных суеверий? - отмахнулся он. Ингритт качнула головой.

- Это не просто суеверия. Здесь постоянно пропадают люди. И Драконий остров где-то рядом...

- Причем тут Драконий остров? - напрягся Олрис.

- Это дурное место. Говорят, гвинны используют его для посвящения новых гвардейцев. Но об этом тебе лучше ничего не знать.

Олрис резко крутанулся на носке, взрыхлив осеннюю сырую землю.

- Мне лучше ничего не знать?! - выпалил он - Да ты сама-то откуда могла узнать про Посвящение?..

Голос Олриса звенел от возмущения, но ему было наплевать на то, как это прозвучит - он чувствовал себя, как будто его обокрали. Хотя знание о том, что происходит на Драконьем острове, все это время мучило его и временами не давало ему спать, он все-таки втайне гордился тем, что побывал на острове и приобщился к тайнам воинского братства, существующего в Марахэне. А теперь выяснялось, что какая-то девчонка знает то же, что он сам.

Ингритт встревожено смотрела на него.

- Ну, а ты как думаешь - откуда я могла это узнать?.. Это ведь мы с отцом должны были готовить снадобья, которые нужны для подготовки к посвящению. Мы делали отвар из спорыньи, после которого у человека возникают странные видения. После него люди впадают в буйство, иногда могут забыть, как их зовут и кто они такие. Гвинны называют это "испытание Безумием". Мы каждый год выхаживаем тех, кто пострадал во время Испытаний. Слушаем, что эти люди говорят в бреду... Было бы странно, если бы мы совсем ничего не знали, правда?.. Меня куда больше удивляет, что об этом знаешь _ты_.

- А почему это я ничего не должен знать? - надменно спросил Олрис.

- Ты ничего не понимаешь, - неподдельная тревога, написанная на лице Ингритт, против воли передавалась Олрису. Он ощутил, что его снова начало знобить. - Если кто-нибудь рассказывал тебе об Испытаниях... или показывал что-то такое, что не положено видеть непосвященным, значит, все уже началось.

- Что началось?..

- Первое Испытание. О нем тебе наверняка не говорили. Его называют "испытание Молчанием".

Олрис опешил. До сих пор он всегда размышлял об испытаниях, как о чем-то, что случится с ним когда-нибудь потом, когда он станет старше. Но сейчас он начал понимать, что то, что он считал далеким и довольно неопределенным будущим, происходило с ним прямо сейчас. Он облизнул сухие губы.

- И... сколько у меня осталось времени? До следующего Испытания?

- Точно не знаю. Но наверняка не очень много. От нескольких дней до пары месяцев, - Ингритт смотрела на него, и ее лицо было бледным и серьезным. - Олрис, послушай... ты не должен оставаться в Марахэне. Это не игрушки. Во время Испытаний погибают даже взрослые мужчины.

Олрис ощутил внезапный приступ гнева.

- А я, по-твоему, кто - ребенок?.. - резко спросил он. - Мне надоело, что ты думаешь, будто я ни на что не годен.

- Ты ошибаешься, я вовсе так не думаю, - негромко возразила Ингритт. - Но я не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое. Не хочу, чтобы ты умер или покалечился. И не хочу, чтобы ты выдержал все Испытания и стал убийцей.

Олрис пару секунд подумал над ее словами.

- Значит, мне придется убить человека?.. - это прозвучало скорее как утверждение, чем как вопрос - Олрис почти не сомневался в том, какой ответ услышит.

- Да. Адхары похищают людей в окрестных деревнях. Никто не знает точно, что с ними случается потом, но, думаю, по крайней мере некоторые из них были убиты на Драконьем острове.

Эта мысль не поразила Олриса - он знал об этом с той минуты, когда увидел на поясе у короля блестящий серповидный нож, и осознал, что тот истошный крик, который они с Бакко слышали на берегу, был криком умирающего человека. Но сейчас, попробовав представить, как он сам участвует в обряде на Холме, Олрис вновь ощутил тоскливый ужас и глубинное, почти болезненное отвращение, которое пронзило его в тот момент, когда он находился рядом с королем. Сейчас, когда он видел сострадание на лице Ингритт, эти чувства сделались еще острее.

Продолжать обманывать себя было бессмысленно. Сколько ни притворяйся, но он никогда не сможет стать таким, как Бакко или Дакрис. Олрис вспомнил, как ревел в конюшне из-за Ролана, и его перекосило от отвращения к себе. Весь этот год, на протяжении которого он корчил из себя будущего воина, был чистым лицемерием. Его настоящее предназначение, по-видимому, состояло в том, чтобы возиться с навозом на конюшне - ни на что другое он не годен.

Ингритт внимательно следила за его лицом. Заметив исказившую его гримасу, она настойчиво повторила:

- Ты не должен оставаться здесь. Пожалуйста, пойдем со мной. Другого шанса у тебя наверняка не будет.