Волчье время. Продолжение (СИ)

- Я думаю, что он убит, - признался он после короткой паузы. - Когда я видел Светлого в последний раз, он был в довольно сложном положении. Безликие сумели выследить его и шли за ним буквально по пятам. И знаешь... иногда, когда я вспоминаю наш последний разговор, мне кажется, что Князь уже тогда предвидел то, что с ним произойдет потом.

Ирем закинул ногу на ногу.

- Не понимаю, с чего ты решил, что знаешь, что произошло потом. Положим, за Седым действительно гнались Безликие. Это еще не основание считать, что он убит, - парировал он, пытаясь усилием воли задавить холодный, скользкий страх, ворочавшийся где-то в животе. Что же это такое... сперва император, а теперь еще и Крикс!

Во взгляде Меченого, словно вспышка, промелькнуло понимание.

- Валларикс тоже что-нибудь почувствовал?.. Что это было - магия? Или просто дурные сны?

Лорд Ирем закусил губу. Он не представлял, откуда Крикс мог знать такие вещи. Пару лет назад Ирема в самом деле разбудили среди ночи и сказали, что правитель срочно вызывает его во дворец. Валларикс, которому полагалось спать в своей постели рядом с королевой, второй час расхаживал по галерее Славы, ежась от холодного ночного ветра, и пил тарнийское вино прямо из горлышка бутылки. Императору приснилось, что Седой погиб, и всегда рассудительный Валларикс ни в какую не желал поверить в то, что это просто сон.

Боль из прикушенной губы немного отрезвила коадъютора, позволив ему сохранить спокойствие и проглотить вертевшийся на языке ответ, что про сны Валларикса лучше спросить у королевы - ей виднее. В глазах сэра Ирема любой, кто верил в сны и поддавался глупым суевериям, был безнадежным дураком. Но для дан-Энриксов, связанных с Тайной магией, Ирему приходилось, скрепя сердце, сделать исключение.

- Ты прав, - сдаваясь, признал он. - Может быть, тебе стоит обсудить свои предчувствия с орденским магом?..

Во взгляде Крикса промелькнула искра интереса.

- Ну конечно!.. - пробормотал он. Казалось, Крикса целиком захватила какая-то мысль, не связанная с темой их беседы, но необычайно ценная для энонийца. - Монсеньор, вы гений!

Ирем усмехнулся углом рта.

- Стараюсь, как могу.

* * *

Маг вошел в комнату уверенным и быстрым шагом человека, который бывает в Адельстане каждую неделю, но при виде Крикса темно-серые глаза мэтра Викара слегка округлились.

- Когда мессер Ирем пригласил меня сюда, я думал, что я нужен для допроса какого-нибудь арестанта, - сказал он. - Чем я могу быть вам полезен, принц?

- Пожалуйста, садитесь, мэтр. Я надеялся, что вы поможете мне разобраться в одном деле, - отозвался Крикс, чувствуя неловкость от того, что маг, которого он знал еще подростком, стоит перед его креслом чуть ли не навытяжку.

Ворлок обошел овальный стол и сел в предложенное кресло.

- Я слушаю вас, принц, - повторил он, глядя на собеседника в упор.

Меченный на мгновение прикрыл глаза, пытаясь отделаться от неприятных ощущений, вызванных этим внимательным, как будто проникающим в его мысли взглядом. Дан-Энрикс не имел ничего против мэтра Викара, даже наоборот - в те времена, когда они вместе плыли в Каларию на "Бесстрашной Беатрикс", он относился к ворлоку с большой симпатией. Но даже это не могло избавить его от старой неприязни к ворлокам и ворлокству.

- Прежде всего, я бы хотел спросить: может ли человек, не наделенный Даром, избавить кого-нибудь от боли с помощью обычного внушения? - поинтересовался он.

Ворлок поставил подбородок на сцепленные в замок руки.

- На вашем месте, принц, я бы поосторожнее использовал слова вроде "внушение". Представьте... хм... ну, скажем, заболевшего ребенка. Его мать сидит с ним рядом, успокаивает, гладит... через полчаса ребенок засыпает, потому что боль становится слабее. Это что, "внушение"?.. Едва ли. Существуют вещи, которые одинаково далеки и от магии, и от медицины. В терминах науки или магии мы никогда не объясним, как именно сочувствие и нежность матери влияют на ее ребенка. Но это не значит, что подобного влияния не существует, или что его не стоит принимать в расчет.

- А если речь о совершенно постороннем человеке? И боль при этом не "становится слабее", а исчезает полностью?

- Тогда это, определенно, ворлокство.

- А если после этого человека перестают беспокоить больные почки или сам собой рассасывается уже созревший флюс? - напряженно спросил Крикс. Когда он уезжал из Руденбрука, щека Рельни выглядела почти нормальной - отек заметно спал, и за столом разведчик с аппетитом ел любую пищу, словно вознаграждая себя за несколько дней на хлебе и воде. А Алинард серьезно рассуждал о том, не совершили ли они с дан-Энриксом ошибку, приняв за камни в почках то, что он теперь уверенно считал "обычной невралгией".

Ворлок пожал плечами, как человек, которому приходится давать ответы на банальные вопросы.