Волчье время

Поначалу Меченого бросало то в жар, то в холод, а сердце у него начинало бешено стучать при мысли, какое впечатление о нем должно сложиться после всех этих рассказов, и как оно может повлиять на приговор суда, но под конец он почувствовал себя слишком уставшим для того, чтобы испытывать какие-то эмоции. Судьи, похоже, тоже подустали. Кое-кто зевал, небрежно прикрывая рот рукой, кто-то листал свои бумаги, а один из членов магистрата, имя которого Меченый забыл, дошел до того, что сдвинул кресло в сторону соседа и шепотом переговаривался с ним. Крикс мрачно улыбнулся мысли, что, похоже, даже его судьям надоело слушать рассказы о его вспыльчивости, злобном нраве и неуравновешенности.

- Я полагаю, что мы могли бы остановиться на этом, - скучным голосом сказал советник Хорн. - Мне кажется, что вы уже достаточно проиллюстрировали свою мысль.

- Нет, подождите; давайте выслушаем еще одного свидетеля. Я вызвал в суд мастера Вардоса, нынешнего главу Лакона. У меня к нему есть несколько вопросов.

Крикс неслышно заскрипел зубами. Замечательно. Мало им было Серой сотни, теперь они примутся обсасывать, кого он оскорбил или побил, учась в Лаконе?.. Что ж, тогда они едва ли выйдут отсюда до наступления ночи. Странно только, почему советник Римкин не пошел еще дальше. В Чернолесье он бы легко отыскал людей, способных подтвердить, что он проявлял дурные наклонности с самого своего рождения.

- Хорошо, - устало согласился Юлиус, покосившись на окно. Судя по насыщенно-оранжевому свету, проникающему в зал, короткий зимний день почти закончился. - Послушаем главу Лакона и закончим на сегодня. Пригласите вашего свидетеля.

Пару минут спустя наставник Вардос вошел в зал. Не посмотрев ни на дан-Энрикса, ни на кого-нибудь из судей, он прошел к месту, предназначенному для свидетелей, как будто бывал здесь по много раз на дню. Советник Римкин встал ему навстречу с таким видом, словно это был не суд, а праздничный обед, и теперь наступило время главного торжественного блюда.

Крикс откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

- Как долго вы знаете подсудимого? - казалось, голос Римкина долетает до него откуда-то издалека. Похоже, он действительно устал...

- Достаточно давно. Сначала, в возрасте одиннадцати лет, он поступил в Лакон и проучился там год вместе со всеми остальными нашими учениками. После этого он стал оруженосцем коадъютора, но продолжал по крайней мере три раза в неделю появляться в Академии. После войны в Каларии он продолжал посещать занятия в Лаконе вплоть до своего отъезда в ставку Серой сотни.

- Что вы можете сказать о нем, как об ученике?

Пауза.

- Зависит от того, что вас интересует, - равнодушно сказал Вардос. - На мой взгляд, его способности были весьма... неравномерны. Скверный математик. Недисциплинирован, проблемы с подчинением приказам. Но на тренировочной площадке он был лучшим, и его товарищи к нему прислушивались. Многие просили у него позаниматься с ними фехтованием, и он им не отказывал. В конце концов я сделал его помощником наставника и поручил ему вести тренировки у младших учеников.

Меченый открыл глаза. Вардос отвечал в своей обычной, хорошо знакомой дан-Энриксу манере, но при этом говорил не совсем то, что ожидал услышать Крикс. И, видимо, совсем не то, что ожидал услышать Римкин. Советник сердито поджал губы и взглянул на заготовленный листок, отведя руку так, чтобы легко читать написанное.

- Правда ли, что подсудимый едва не набросился с оружием на своего товарища, Льюберта Дарнторна, прямо в трапезной Лакона?..

- Правда. Но я бы не стал придавать этому особое значение. Хотя драки в Академии запрещены, на самом деле они происходят постоянно. Если сравнивать дан-Энрикса с другими нашими учениками, то он дрался реже многих. И ни разу за все время обучения не причинил кому-то из учеников серьезного вреда.

- Значит, достав из ножен меч, он не намеревался причинить противнику серьезный вред?..

Вардос прищурился.

- Вы говорите о вещах, в которых ничего не понимаете. Их разделяло расстояние не более пяти шагов. Для фехтовальщика это ничто. Если бы Крикс действительно намеревался причинить Дарнторну вред, никто бы просто не успел этому помешать.

Слушая этот диалог, Меченый поначалу удивился так же сильно, как и Римкин - а потом почувствовал, как его охватило чувство жаркой благодарности. Он криво улыбнулся, удивляясь силе собственного чувства. В городе полно людей, готовых наизнанку вывернуться для того, чтобы его спасти, но их усилия не вызывают у него такого отклика, тогда как Вардосу он благодарен исключительно за то, что тот не поливал его помоями, как те, кто выступал здесь до него. Должно быть, дело в том, что к помощи друзей со временем привыкаешь и начинаешь принимать ее, как что-то, предназначенное тебе по праву. Или разгадка в том, что каждый человек становится избыточно чувствительным после того, как его целый день макают лицом в грязь?..

- То есть вы не считаете поступок подсудимого вспышкой неконтролируемой ярости? - визгливым тоном спросил Римкин.

Наставник Вардос смерил его тусклым взглядом.