Волчье время

- Ты очень хорошо держался. Я даже подумал, что у тебя был люцер. Да нет, я знал, что его не было... Просто до вчерашнего дня я никогда бы не поверил, что такое можно вытерпеть без звука.

Крикс задумчиво посмотрел на Дарнторна.

- Знаешь, что я делал в Доме милосердия? - внезапно спросил он.

- Не надо! - торопливо сказал Льюберт. Если он узнает что-нибудь о связи Дома милосердия и Серой сотни, у него не будет выбора. Либо предать "дан-Энрикса" и рассказать все своему отцу, либо предать отца и промолчать. А Льюберту уже смертельно надоело быть предателем.

Крикс качнул головой.

- Никакой тайны в этом нет, не беспокойся... я приехал к Белым сестрам для того, чтобы оставить им беременную девушку. Она сошла с ума после того, как ее изнасиловали шестеро солдат мессера Сервелльда. А потом все ее соседи пользовалась тем, что она принимает каждого мужчину за своего утонувшего брата-паромщика и никогда не запирает двери в дом. - Лицо энонийца потемнело, возле губ возникла злая складка. - Они приносили ей заплесневевшие лепешки и подпорченные овощи, а их детишки называли ее "шлюхой" и швырялись в нее грязью. И при этом все в деревне искренне считали, что оказывают ей благодеяние - ведь без их подачек она точно умерла бы с голода.

Дарнторн нахмурился. Зачем "дан-Энрикс" решил рассказать ему эту историю? Он что, намерен обвинить Дарнторнов во всех ужасах войны?.. Конечно, с Меченым лорд Сервелльд обошелся неоправданно жестоко. Но нельзя винить Дарнторна за все, что делают его солдаты в дельте Шельды. И потом, имперцы в этом отношении ничуть не лучше.

- Что ты, собственно, пытаешься сказать?.. - спросил Льюс настороженно.

- Просто отвечаю на твой вопрос. В мире есть вещи, от которых хочется кричать. Но это не искусство Музыканта с Понсом. Главная задача палача состоит в том, чтобы причинять другим страдания, но иногда мне кажется, что о страдании все эти понсы знают так же мало, как и о стихах Алэйна Отта.

- А ты, значит, знаешь что-нибудь похуже Понса с Музыкантом?.. - не сдержался Льюберт.

Энониец смерил его долгим, непонятным взглядом.

- Может быть.

Дарнторну стало жутко. Да что же такое с ним случилось?..

- Я тебе не верю, - резко сказал он. - Тебе всегда хотелось выглядеть особенным, Пастух. Вот ты и напридумывал себе Хегг знает что.

"Дан-Энрикс" не ответил. Льюс почувствовал, что к щекам жарко приливает кровь. Вот уж, действительно, додумался - пикироваться с человеком, только что выдержавшим пытку и готовящимся к повторению допроса завтра утром!

Пауза затягивалась. Льюберт судорожно думал, что еще сказать. Предупредить южанина о маге, который служит Дарнторну? Нет, едва ли стоит взваливать на пленника еще и этот груз. Выразить Криксу соболезнования из-за смерти Элиссив? Они с энонийцем были близкими друзьями... но Льюс знал, что не осмелиться произнести имя принцессы вслух. Если бы не отец и не его помощник-маг, Элиссив бы сейчас была жива. А вместе с ней - сотни и даже тысячи других людей.

"Пора идти" - подумал Дарнторн. Он уже пробыл в подземелье куда больше, чем необходимо сыну лорда Сервелльда, чтобы увидеть, что пленник его отца надежно охраняется и не предпримет никаких попыток к бегству.

Но заставить себя просто развернуться и уйти Дарнторн не мог. Он переминался с ноги на ногу, не зная, что бы еще сделать, и, в конце концов, сказал:

- Тут у меня во фляге есть еще чуть-чуть вина. Не хочешь выпить?

Энониец принял флягу скованными руками и осторожно наклонил ее. Он пил сосредоточенно и медленно, стараясь не пролить не капли.

- Жаль, у тебя не было воды, - заметил он, вернув Дарнторну его фляжку.

- Тебе не дают воды?! - от неожиданности Льюс повысил голос. Шаги сторожей за дверью стихли - Кеннет и его дозорные прислушивались, не зовет ли он на помощь.

- Не ори, Дарнторн, - поморщился южанин. - Голова и без тебя раскалывается... Насчет воды не беспокойся. Рано или поздно им придется меня напоить, иначе я умру, и всем прекрасным планам твоего отца придет конец. Кстати, спасибо за вино. Никогда не думал, что скажу нечто подобное, но оно даже лучше "Пурпурного сердца".

- Вино как раз паршивое, просто ты голоден и хочешь пить. Завтра я принесу тебе воды. И что-нибудь поесть, - пообещал Дарнторн, ругая самого себя за недогадливость. И, отвернувшись от "дан-Энрикса", несколько раз ударил по дубовой створке сапогом, чтобы привлечь внимание гвардейцев.

- Мне сказали, ты спустился в подземелье, приказал открыть камеру Меченого и проговорил с ним почти полчаса, - глаза мессера Сервелльда смотрели холодно и испытующе. - Я запретил кого-либо впускать туда, но ты воспользовался своим именем, чтобы заставить стражника исполнить твой приказ. Так?

От тона лорда Сервельда Льюберту сделалось не по себе.

- Да, но...

Договорить он не успел. Молниеносное движение руки, затянутой в черную кожу - и его голова мотнулась назад от пощечины. Льюберт прижал руку к носу, а потом, отняв ладонь, увидел на пальцах кровь.

В ушах у Льюберта звенело. Сильнее боли было изумление. Отец никогда его не бил. Ни разу, сколько Льюберт себя помнил...