Волчьей тропой

Следующие несколько дней прошли на удивление спокойно. Бурные реки больше не встречались на пути, в зарослях не прятались разбойники, а воины после гибели товарищей на переправе были молчаливы и задумчивы. Погода, словно из солидарности, больше не радовала теплом, и на небе воцарились серые тучи, сквозь которые не проникало ни единого солнечного луча. Мелкий дождь начинался с самого утра и моросил, не переставая, целыми днями, прекращаясь только к вечеру. Ночевать теперь приходилось на сырой земле, предварительно стряхнув с травы росяную россыпь. Одеяла за ночь неминуемо сырели, несмотря на близость разведенных костров, которые прогревали исключительно воздух, но не почву вокруг. Утром над стоянкой расстилался туман, отступая лишь в непосредственной близости от костров.

Попав во власть осенней погоды, воины кашляли, некоторые мучились насморком. Лекарь на каждом привале готовил снадобья и щедро пичкал заболевших порошками и укрепляющими составами. Помогало, но ненадолго. Люди откровенно приуныли.

Ролана куталась в плащ и глубже натягивала капюшон, стараясь сохранить остатки тепла и не подпустить к телу разлившуюся в воздухе сырость. Получалось отлично, но после купания в ледяной воде на перевале она и так простудилась, теперь же, с добавлением погодных капризов, чувствовала себя на редкость паршиво. Если вспомнить о том, что рана, полученная на острых камнях, затянулась уже к вечеру того же дня, а утром от нее не осталось и царапины, то понимание того, что ее организм не может так же быстро справиться с самой банальной простудой, откровенно расстраивало девушку. Где это видано — оборотень с насморком? К тому же где это вообще видано, чтобы человек был оборотнем! С другой стороны, кто знает, обернись она зверем, возможно, простуда прошла бы сама собой. Жаль, нет возможности это выяснить. Бесконечная дорога неожиданно стала вызывать глухое раздражение, вместо тряски в седле хотелось слезть с коня и уснуть, закутавшись в плащ, который неожиданно стал самой уютной и незаменимой вещью. Висевший на поясе меч мешал и резко прибавил в весе. Еда стала казаться безвкусной, а гнетущая тишина навевала такую невыносимую тоску, что хотелось попросту выть, не дожидаясь полных лун и не опасаясь реакции окружающих. Но, несмотря на плохое самочувствие, девушка не жаловалась и старалась не показывать излишне своего состояния, прекрасно понимая, что она такая не одна, что все также устали, разбиты и больны, за исключением двух человек.

Капризы погоды никак не отразились на Дамире. Днем он кутался в роскошный, подбитый мехом халат, поднимая ворот до самых ушей и натягивая по самые брови смешную, но теплую шапку, похожую на треугольник. А по ночам укрывался от холода в шатре, расстилая на влажной земле непромокаемую ткань, а сверху толстые ковры и звериные шкуры.

Ледана прилежно несла бессменную вахту у входа до рассвета, перемежая бодрствование с короткими погружениями в чуткий сон, отвечая на все приглашения Дамира «поспать в тепле» неизменным отказом. Во-первых, не хотелось выделяться и пользоваться особыми привилегиями лишь потому, что она женщина. После ее помощи на переправе окружающие и так прониклись к ней теплыми чувствами и еще большим уважением и норовили кто кружку подать, кто одеяло предложить. Подобное внимание было, безусловно, очень приятно, но смущало Ролану своей непривычностью. Во-вторых, не хотелось оставаться наедине с подопечным и выслушивать очередные признания в его влечении. Еще полезет, чего доброго, с поцелуями, придется тогда и с ним выяснять отношения. Последствия этих выяснений могут оказаться не самыми приятными для обоих.

Общение с Илмаром тоже сошло на нет. Мрачный вид охотника не располагал даже к мысли о том, чтобы с ним заговорить. А его отменное здоровье, при котором нынешние погодные капризы были ему нипочем, вызывало у девушки откровенную зависть. С наступлением холодов охотник всего лишь достал из мешка и надел короткую меховую куртку. Больше никаких изменений в его одежде не произошло. Над халатом и шапкой Дамира он откровенно посмеивался. Молча, разумеется, но его невысокое мнение о приспособленности последнего к погодным условиям легко читалось во взгляде.

На Ролану же Илмар и вовсе не обращал внимания, словно ее не существовало. Был ли виной тому неудачный поцелуй наедине или охотник попросту презирал ее за то, что она не вовремя разболелась, что явно не пристало настоящему воину, девушка не понимала. Но лезть с расспросами и выяснениями отношений не собиралась. Лишь терпеливо пила все отвары и порошки, которыми, наравне с остальными, пичкал ее лекарь. И подчеркнуто равнодушно смотрела днем мимо охотника, словно он был для нее пустым местом.