Волчьи ягоды. Сборник

— Я привык принимать во внимание не слухи, а факты. — Генерал недовольно шевельнул мохнатой бровью. — Надеюсь, вы тоже. Будем закругляться, товарищи. Согласен, майор Гафуров и его аппарат поработали на совесть. А следствие? Розыск? Речь идет не о жулике. Об убийце! Кроме Ремеза, все об этом молчат. Сказать нечего? Капитан Панин, я вас не узнаю. Вам нужна помощь? Какая?.. Насколько я понял, розыск и следствие по делу Сосновской намеренно обходили фабрику, размышляя, наверно, так: Сосновскую не вернешь, а Гафурову помешаем. Так или не так? Можете не отвечать. Так! Тем временем развитие событий могло быть иным, возможно, менее трагичным, если бы розыск и следствие повели, не оглядываясь на интересы ОБХСС. Это ошибка, капитан. Ваша и полковника Журавко! Сергей Антонович, вы координировали действия или ваш заместитель Сироконь?

— На Сироконе висит строительство, — сказал Журавко.

— Еще новость! Опытного оперативника кинули на строительство. Больше было некого?

Журавко промолчал. Все, что говорил генерал, было справедливо и в то же время несправедливо. Может, расследование ускорили бы, но на фирму могли не выйти. И насчет Сироконя генерал прав, но ведь в самом деле было некому — один болен, другой в отпуске. Хоть разорвись…

Тихо переговариваясь, участники совещания направились к выходу. Гафуров тронул за локоть Панина, но капитан сделал вид, что не заметил этого, и ускорил шаг. Подлил начальник масла в огонь, подумал Журавко, оно и действительно: за мое жито моя же спина бита.

— Признаться, боялся, приготовился к удару… А вы все-таки пожалели, Федор Иосифович, спасибо, — услышал он приглушенный голос и оглянулся. Сзади шли Марков и Максюта.

— Напрасно благодарите, — сухо сказал Марков. — Я подал начальству письменный рапорт.

Журавко был уже в дверях, когда его окликнул генерал:

— Сергей Антонович, задержись на минутку. Что там говорят врачи: выживет твой лейтенант?

— Надеемся, товарищ генерал.

— Надеемся, — повторил Колодяжный тихо. — Значит, надеемся. В таких случаях ничего другого не остается. Только надеяться…

3

Ремез никак не мог понять — снится ему или на самом деле звонит телефон. В лунном свете, проникавшем в окно, лицо жены было голубым. Ремез осторожно снял с плеча теплую руку Лизы, босиком поспешил в прихожую.

— Пошли меня ко всем чертям, — гудела трубка голосом Котова.

— Охотно, — сказал Ремез. — Считай, что я так и сделал.

— Звонил Панину…

— И что он?

— Не берет трубку. Крепкий сон у твоего Панина. А тут одна идейка зашевелилась.

— Не терпится до утра?

— Я же не засну, Ремез! Да что мы тары-бары разводим? Надевай брюки, я заскочу за тобой.

— Куда поедем?

— На кудыкину гору.

Ремез посмотрел на телефонную трубку, которая запищала сигналами отбоя, и принялся одеваться.

Был второй час ночи. Город спал. От месяца и уличных фонарей на асфальт падали двойные тени. Над заводским районом бесшумно рдело зарево плавок.

— Куда же мы все-таки?

— Сам знаешь, нечего прикидываться, — грубовато буркнул Котов. Капли воды от встречной поливальной машины зависли на стекле длинными сережками, «дворники» смахнули их и улеглись. — Он искал, мы искали… Не там искали! Понимаешь, начал я вспоминать старые дела, подбирать ситуацию, так сказать, по аналогии. Так вот, работал я тогда в районном селе за Львовом… Помер одинокий старик. Приехал из города сын. Хатка на курьих ножках, пасека, остальное вообще мелочь — наследника не интересовало. Был он с отцом в ссоре, но знал, что у старого водились деньжата. Туда-сюда — ни завещания, ни денег. Заявил в милицию, мол, соседи обокрали. Ну, мы побегали — пустой номер. В доме ничего не нашли, а заявление о краже на голом слове, не за что уцепиться. Так и заглохло.

Котов сделал паузу, как опытный рассказчик, который стремится заинтриговать слушателя.

— Что же ты не спрашиваешь, что было дальше?.. Сын уехал разочарованный, а в этом домике поселились пришлые люди. Не помню — кто, да это и не имеет значения, главное — честные люди. Новый хозяин спилил засохшую грушу, а в ней оказалось дупло… Дошло до тебя?

— Хочешь поискать в саду?

— А что мы теряем? Я не мог заснуть, когда вспомнил про эту грушу. — Котов мигнул фарами и присвистнул: — Ого, Жора, тут без нас уже какая-то каша заварилась!

Напротив дома Полякова стояли машины — милицейский «газик», у которого суетился Савицкий, и «Жигули» начальника уголовного розыска. Котов поставил «Москвич» впритык к ним и вслед за Ремезом стремительно выскочил из машины.

— Что тут делается, сержант?

— Толком ничего не знаю, товарищ старший лейтенант. Сержант Губавин вызвал наряд. Он дежурил, а кто-то будто бы в гости заявился. Капитан Панин сейчас там стружку снимает.

— С гостя?

— С Губавина.

Окна дома не светились. В саду и за гаражом мелькали фонари оперативников. За дощатым столом под яблоней, где Ремез недавно расспрашивал Худякина, сидели Панин и Губавин. Широкое лицо сержанта было поцарапано, к носу он прикладывал смятый платок.

— И вас подняли? — спросил Панин. — Повторите все сначала, — приказал он Губавину. — Может, что-нибудь упустили?