Волчьи игры. Свет моей души

Где-то там, на задворках собственного сердца я понимала, что это должно ничего не значить для меня, но… ненавижу! Ненавижу чувствовать себя слабой! Ненавижу эту женщину, одно присутствие которой делает меня такой… И себя тоже ненавижу! Да и весь мир, что так стремительно осыпался сейчас вокруг меня, превращаясь в горький пепел сожалений о содеянном и том, чего всегда будет не хватать в моей жизни.

Да, агония выжгла всё дотла… И потом пришло то, что намного хуже. Пустота. Настолько глубокая и кромешная, что я просто потерялась в ней. Растворилась и всё… меня вроде и нет. В каком-то смысле это спасение. Закрыться от всего мира и затеряться там, где больше никто не увидит моего унижения. Не узнает каково это – каждое мгновение своей жизни испытывать это параноидальное чувство, преследующее повсюду.

Наверное, мне стоило что-то сказать. Или сделать. Просто, чтобы окончательно не утонуть в этом водовороте, захватывающем в свой плен с каждой прошедшей секундой всё глубже и глубже. Ведь иначе действительно утону и увязну. И правда не станет меня. Но я не могу. Я просто поддаюсь. Ведь так гораздо проще. Устала бороться… Да и зачем? Разве это что-то изменит? Вряд ли… Прошлое не изменишь. А будущее… не от меня одной оно зависит…

— Здравствуй, — словно далёкое эхо, донёсся голос Яна.

Он говорил что-то ещё, но я уже не слышала. Ведь альфа разговаривал не со мной. С ней! А мне лишь оставалось продолжать мысленно биться в истерике и упиваться чувством обречённости, накрывающего с головой…

Показалось, что земля ушла из-под ног… Нет, не показалось. Так и было. Сильные крепкие объятия опутали и подарили тепло. Но и оно не способно пробить тот слой льда, которым покрылось моё сердце. Остыло… Не желало биться. Просто потому что не было в этом смысла никакого больше…

— Ярусь, я люблю только тебя, слышишь? Она мне не нужна! Только ты! — тихий шёпот Яна призван успокоить.

Но спокойствие – явно не та эмоция, которая способна помочь. Я и так больше не плакала, и не стремилась кидаться всем, что попадётся под руку. Ведь это ничего не изменило бы в любом случае. Наверное, я просто смирилась… Да и как иначе? Разбитая посуда и тонна выплаканных слёз не уймёт выворачивающуюся наизнанку душу.

— Перестань! Мы сейчас поедем домой и там поговорим, да? Ты только не нервничай, Ярусь! Ты единственно важное для меня! Ты и наши дети! Никакие другие женщиңы меня не интересуют! Маленькая моя, любимая, самая безрассудная и долгожданная! Прости меня, Ярусь!

Всё это он говорил на протяжении всей дороги: пока шли к машине и потом, когда ехали к нашему коттеджу, и после, когда заносил меня в дом. Речь его была быстрой и ңаполненнoй таким отчаянием, что эмоции передавались и мне. Впитались и пронизали насквозь всю меня. Обе мoи сущности.

Волчица, будто загнанная в клетку, металась, разрывая сознание еще большими противоречиями, чем те, которые я успела создать для себя сама. Хотелось вжаться в спинку автомобильного кресла сильней и сравняться с бездушным интерьером. Может быть тогда я перестала бы что-либо чувствовать. Разве так не будет легче? Нам всем…

— Всё хорошо, Ян. Правда… — обронила едва ли слышно.

Не знаю кого я хотела убедить в этом больше. Его. Или себя. Да и всё равно каждый из нас прекрасно понимал… Плохая из меня лгунья.

Он и правда просил прощения? За что? За то, что смог посмотреть на другую? Ρазве есть в этом его вина? Уж если кто и виновен – так это я. Пара никогда не изменит. Пара никогда не предаст… А я… неправильная пара, раз допустила такое. Сама предала. И его. И себя.

Безрассудная… Да. Всё правильно. Невменяемость – это я. Εсли бы было иначе, не пришлось бы теперь чувствовать себя вот так. И Яну не было бы необходимости мучиться со мной. Ничем иным я бы и не назвала то, что сейчас происходило с нами обоими.

Маленькая… Да. Наверное. То, что окружает — намного больше меня. А разве может одинокий крошечный домик бороться с пришедшим цунами? Нет, конечно. Вот и меня сейчас точно также сметал и разрушал внешний мир.

Любимая… Ведь это должно что-то значит для меня? Безусловно. Самое нужное и важное, что только могло бы быть для меня в этом мире. Единственно значимое… Чтобы Ян любил меня. Но только… Всё равно не спасает.

— Отпусти… — попросила почти в мольбе.

— Никогда! — послышался твёрдый ответ.

Меня сжали ещё крепче в объятиях, почти до боли… Боль — да, пожалуй, она намного лучше, чем пустота — то, чем я чувствовала себя сейчас.

— Никогда я тебя не отпущу! Слышишь?! Ты только моя! Даже самой себе тебя не отдам!

Каждое произнесённое слово Ян перемешивал с ласковыми, но требовательными поцелуями. Они заставляли тянуться навстречу. Не позволяли окончательно увязнуть и погибнуть в той кромешной темноте,так прочно и надёжно воцарившейся в моей душе.

— Ты полностью принадлежишь мне, поняла? Только мне. А я тебе. И нет никого другого! Поняла?! — рыкнул оборотень, не дождавшись от меня никаких эмоций. — Повтори!