Волчья дорога (СИ)

"Может это и не сказка вовсе. — думал Рейнеке иногда, — Но капитан говорил, что Анна — дочь их старого полковника?" В этой фразе ещё были слова «похожа на», но их юнкер в упор не расслышал.

Солдат справа от него — долговязый веснушчатый ирландец оступился и замер как вкопанный. Юнкер вздрогнул, возвращаясь к реальности. Пологий холм под ногами оборвался внезапно. Впереди плавно спускалось широкое поле между двух лесных стен. А посередине тёмной громадой высилось... Рейнеке сморгнул, не веря своим глазам. Раз, другой. Первыми в глаза бросались две башни — два чёрных, волчьих клыка на фоне серого неба. Похоже на колокольни собора, но … не сияли золотом кресты наверху, чернел острой пастью провал на месте двускатной крыши. Вокруг — высокий, толстый пояс камней. Как стены, но вместо аккуратных зубцов поверху — мешанина. Юнкер втянул ноздрями воздух и глухо ощерился — впереди, в этой каменной каше, была только смерть.

— Что это? — прошептал кто-то под ухом. Рейнеке услышал, как предательски дрожит чужой голос.

— Имперский вольный город Магдебург.

— Добро пожаловать, — сказал один из солдат, сплюнул и длинно, забористо выругался.

2-5

город

Лагерь разбили тут же, у кромки леса — офицерские палатки вверху, на холме, рядовые — внизу, прячась в тени еловых лап от холодного ветра. Пара часов ушло на неизбежную суету — развернуть в круг повозки, распрячь усталых коней, растянуть полинявшие крылья палаток. Сержант, по обычаю, ругался, расставляя посты. Пару капральств загнали в лес — рубить дрова для костров. С ними, по старой привычке увязались и солдатские жены — за хворостом и растопкой. И, среди них, Анна, старавшаяся не отходить от Магды далеко. Девушка шла, машинально уклоняясь от норовивших ткнутся колючей хвоей в лицо еловых веток. Недавняя стычка все никак не выходила у неё из головы. Рейнеке с Лоренцо — больше они сцепится не пытались, вроде. Просто делали вид, что другого здесь нет. Добром это не кончится — не нужно быть таким уж душеведом, чтобы понять это. И что теперь делать? — рывок и резкий звук раздираемой ткани оторвал её от этих мыслей. Подол длинной домотканной юбки зацепился за корень. Старая выцветшая ткань треснула и разошлась.

— И что же теперь делать ? — прошептала она больше своим мыслям.

— Да обрежь ты её, — небрежно бросила в ответ стоящая неподалёку Магда, — как все здесь на ладонь. А то никаких ниток не хватит...

— Неприлично, — машинально ответила та, — люди подумают...

— Да тьфу на них — ответила Магда сердито — они много чего подумают и скажут, вот в город придём. Подробно и в красках, хорошо хоть шёпотом и за спиной. В глаза — то им страшно. А вот за глаза … Почему-то горожане всегда точно знают, где мы, когда и с кем. Хотя чья бы корова мычала...

— Как же так... — прошептала Анна ещё раз, вставая на ноги.

— Ну и наплюй. В глаза сказать все равно побоятся. — сказала Магда, но Анна её уже не услышала. Ноги сами занесли её вперёд, в лес. Чёрные ветви плясали у девушки перед глазами в такт невесёлым мыслям. Что же делать теперь... Она вначале и не заметила, как лес перед глазами поредел. Впереди, между голыми ветвями подлеска черной громадой высилась нечто — чёрная громада в неярком закатном свете. Замок? Город? — Анна пригляделась и поняла, что видит высокий шпиль колокольни. Может это тот самый Мюльберг, о котором все говорят у костров? Но до него, говорили, ещё пара дней пути. Вроде. Или что-то другое? А если город — тут Анна подобралась и начала протискиваться сквозь ветви уже решительнее. Бросить все, найти работу и забыть как страшный сон этот зимний марш. Правда, — подумала она, уворачиваясь от длинной и тяжёлой ветки, — жизнь в городе — ещё одна вариация на тему господина трактирщика. Но и здесь оставаться нельзя — или юный Рейнеке придёт требовать то, что приписала ему молва, или они с Лоренцо просто поубивают друг друга... Что ее пугает больше — но эту мысль Анна додумать не успела — стена ветвей разорвалась и чёрная громада предстала перед её глазами.

Это и впрямь был город, но какой — при его виде сердце пропустило удар, а руки до боли стиснули еловую ветку. Над собором возносились в небо башни колоколен — но на их верху не сияли кресты, лишь скалила чёрную пасть пустая звонница. Кольцо мощных стен — но их щит был пробит в трёх местах и россыпь камней отмечала место, где были мост и ворота. И ни дыма из труб, ни огонька в окнах. Холодный ветер, разогнавшись по пустому полю, ударил Анну в лицо, закружил перед глазами метель, заставил поёжиться. За спиной заскрипел снег. Раз, другой. Треснула ветка под тяжёлыми сапогами. Анна обернулась — из леса выходил муж Магды, горбоносый мушкетёр Ганс. Высокий, прямой, неизменный мушкет на плече. Лицо — сердце Анны пропустило ещё удар — ничего не выражало. Его взгляд скользнул по Анне — равнодушно, не видя. Будто душа его где-то не здесь — отошла погулять на минутку.

— Иди назад, — коротко бросил он ей.

— А... А Вы куда? — спросила она, гадая как в груди хватило воздуха на три простых слова.

Ей почудилось или ветер в ушах сложился в одно короткое слово