Волчья дорога (СИ)

— Подожди, — остановила она его. Кричал не капитан, можно было не торопиться. А извазюкался парень, будто по дороге сюда трубочистом где-то поработал. Весь в пыли. Но пара взмахов тряпкой быстро исправили это дело. И, напоследок, хлопнула ладонью по рукаву — пылинку смахнуть. Приведенный в божеский вид юнкер скрылся за дверью, затихли крики на дворе. Анна огляделась. Кровать мирно стояла на месте. А вот пол...

«Я вообще-то здесь убиралась», — вздохнула девушка, взяла швабру и пошла стирать следы сапог с мокрого пола.

** **

На мрачный казарменный двор Рейнеке — юнкер выкатился в настроении самом мечтательном. Задрав в синее небо глаза и рассеянно поглаживая рукав камзола ладонью. И сразу же нарвался на столько раз слышанный вопрос:

— И где тебя носит?

На этот раз, в исполнении прапорщика Лоренцо. Маленький итальянец внезапно обнаружил себя старшим по роте и теперь пытался успеть везде. Судя по сбитой на бок перевязи, потерянной шляпе и дикому взгляду чёрных глаз — получалось у него плохо.

— И где тебя носит? — повторил свой вопрос итальянец, — давай быстрее, ты нужен...

Рейнеке невольно зарычал. Ладно бы капитан или сержант, но этот итальянец явно много себе позволяет. Но тут от угла раздалось wenn die Landsknecht trinken в исполнении порядком весёлого голоса, и юнкер отложил гнев на потом. Похоже, он действительно нужен. Капитан огорчится, найдя по возвращении роту в непотребном виде. Спустя пару часов они с итальянцем таки вспомнили, как расставляются посты, разогнали по казармам буйных. Одним словом, роту в божеский вид привели. Даже пару самовольщиков сумели поймать и вернуть в расположение.

«Слишком тупых или слишком невезучих, чтобы попасться», — проворчал под нос юнкер, переводя дыхание. Ладонь машинально прошлась по рукаву. Опять белому от пыли. «Анна могла и не стараться. Всё равно, пока бегал, сумел измазаться. Жаль,» — подумал он и огляделся.

Взгляд рассеянно пробежал по неприветливым тёмным зданиям, колючим зарослям, городским башням и шпилям вдали. И упёрся в стоящего рядом Лоренцо. Итальянец уже успел оправить перевязь, нацепить шляпу с пёстрым пером, вытряхнуть плащ. «Даже сапоги успел надраить до блеска, шут гороховый». В городе зазвонили колокола. Итальянец просвистел под нос пару рулад, вторя их песне. Ладонь юнкера ещё раз машинально прошлась по рукаву. Парень шагнул вперёд

— По моему, у нас с Вами осталось незаконченное дело, сударь...

На этих словах итальянец развернулся — мгновенно, с кошачьей грацией, лишь хлопнул тканью отброшенный плащ. Руки легли на пояс, поближе к оружию. Сверкнули на солнце витые эфесы рапиры и даги.

Рейнеке сделал вперёд ещё шаг. Итальянец чуть поклонился — как показалось Рейнеке с лёгкой издёвкой

— Извольте, юноша. Хотя, хотел бы я знать, чем я Вам так насолил …

— А вы не догадываетесь? — Почти прорычал юнкер. Правила обязывали быть вежливым, но так хотелось послать их к чёрту.

— А я должен? — ответил итальянец с улыбкой, Рейнеке чуть его на месте не загрыз. К счастью за углом кто-то из самых тупых нашёл время допеть пьяную песню:

«...Когда пехота любит, не тратит время зря..»

— Заткнись, собака! — Рейнке с итальянцем проорали это хором, на два голоса. Аж сами удивились, до чего слитно это прозвучало.

«.. alles for Kaizer Ferdinand wohl» — то ли пьяный издевался, то ли просто припев допел. Голос затих. Надо было сходить и дать дураку по шее, но, судя по звукам, капралы управились и без них. Рейнеке с итальянцем обернулись и посмотрели опять друг на друга.

— Так чем же я Вам, милостивый государь, так насолил? — спросил итальянец не скрывая издевки.

— Брезахская тюрьма...

— Ах, вот оно что, — итальянец присвистнул, выдав ужасно фальшивую руладу, — наговорили значит. Право же юноша, вас следовало бы прибить только за Ваш щенячий энтузиазм — глядя на вас чувствуешь себя старым. Но есть одна беда: про Вас тоже много чего говорят, — тут итальянец сделал театральную паузу, оглянулся вокруг и продолжил, понизив голос:

— Например, что куриц вам таскает сам дьявол, которому вы продали душу за наш рыжий трофей.

— Это же неправда... — проговорил юнкер. Ошеломленно — значит ничего не сказать.

— Насчёт князя тьмы, таскающего куриц — разумеется. Но это мне наболтали рядовой Майер и его дружок Донахью. Судя по Вашему удивлённому лицу, это те же типы, что вам про меня байки рассказывали. Судите сами, сколько здесь правды.

— Почему я должен вам верить? — спросил юнкер, ошеломлённый вконец. Просто так сдаваться он не хотел но… Но тут по ушам ударил треск в кустах ежевики.

— Потом договорим, юноша, — проговорил итальянец, поворачиваясь на звук, — сюда кто-то идет.

— И не наш, — добавил юнкер, раздувая ноздри и кладя ладонь на эфес. Поймал вопросительный взгляд, опустил глаза и добавил, — наши знают тропинки.