Волчья гряда, или Чёрная сторона луны

Приятным моментом было лишь то, что в транспорте сидело всего десять человек, и каждый мог расположиться отдельно. Владимир положил рядом с собой любимый тёмно-синий рюкзак, с которым не расставался ни в одной служебной командировке. В рюкзаке, как обычно, покоились мелкие предметы обихода, два яблока, бутылка лимонада и стандартный набор любого журналиста: диктофон, фотоаппарат, блокнот с ручкой.

Чтобы отвлечься, корреспондент воткнул в уши наушники плейера и включил любимый «Пинк Флойд». Он отлично знал композиции с этого известнейшего альбома «Dark Side of the Moon» ⁴, и даже чем они навеяны у странных гениев рока. Однако забавный парадокс заключался в том, что у Владимира каждая композиция ассоциировалась совершенно с другими чувствами. «Гениальные вещи в искусстве тем и хороши, что у слушателей, зрителей, читателей они вызывают личные эмоции, но в то же время – созвучные с эмоциями художника, – искал журналист некое оправдание личному пониманию их музыки. – Не зря же великие мастера похожи на всех прочих людей, но никто не похож на них».

Владимир в который раз переслушивал композицию «On the Run», где «Пинки» увязали свою музыку с параноиком, который против собственной воли покидает больницу на каталке и несётся куда-то по коридорам. Все к нему добры и благосклонны – медсёстры, улыбчивые джентльмены и сотрудники аэропорта, все предлагают проехать ему дальше и дальше… И несчастный на кровати с колёсиками мчится сквозь распахивающиеся двери, чтобы вырваться, наконец, прямо на взлётную полосу. И вот он взлетает! Чтобы взорваться… Что всё это значит? То, что люди, одержимые болезненной идеей, иногда слишком далеко заходят в собственных фантазиях? Что они несутся на сумасшедшей каталке, когда рады бы остановиться, да не могут? И тогда происходит взрыв неминуемый мозга?

Правда, у корреспондента музыка вызывала иные ассоциации: некто хочет предупредить, что террористы готовятся взорвать самолёт, и он бежит в аэропорт, дабы предупредить, но не успевает, самолёт взлетает, человек ахает, и мощный взрыв разбрасывает в воздухе куски аппарата и тела жертв… Что ж, современные реалии мира диктуют соответствующие умонастроения. Как-никак, упёртые в своей тупой вере террористы сейчас – увы – главная угроза человечества. Других угроз, вроде бы, пока не предвидится.

**

Владимир всё косил краем глаза на унылую буколику за окном, как вдруг из ближайших кустов выскочил какой-то бородач с базукой на плече. Миг – и огненная ракета помчалась прямо в стекло автобуса. Раздался страшнейший взрыв, и… Журналист одновременно с этим чихнул.

М-да, укачало-таки его…

Павшук потёр нос, в котором вновь защекотала от пыли.

– Будь здоров, касатик! – весело отозвалась сухонькая старушка в сатиновом платочке с синими васильками. Она сидела через проход.

При посадке Павшук помог бабуле подняться по ступенькам, да ещё занёс её вещи. Вот она и хотела хотя бы таким образом отблагодарить помощника. Говорливую старушку, как оказалось позже, звали чисто по-русски: Настасья Петровна.

– Спасибо, маманя, – ответил он.

Но бабуля – божий одуванчик, не унималась:

– Кудый ты едешь? Уж не в нашу ли сторону?

– Ну, если к вам в Лещёво…

– В Лещёво, в оно самое, – закивала она. – Живу я там. А ты к родственникам или как?

Павшук не испытывал особого желания болтать лишнего, потому молчком кивнул головой. Любознательная соседка не отставала:

– А кем же ты работаешь?

Только этого не хватало! Владимир вообще не любил распространяться о своей профессии с незнакомыми людьми. По опыту знал, что сразу возникает два варианта: либо на тебя начинают смотреть как на «шпиёна», выведующего чужие тайны, либо начинают делиться «наболевшим», надеясь, что журналист тотчас настрочит об этом в газету. Не зная почему, брякнул неопределённо:

– Да вот езжу по стране, описываю жизнь…

– А-а… – протянула в ответ бабулька, соображая, что же это за чудаковатый род деятельности, и кто за такую ерунду ещё платит деньги? Не осилив столь замысловатого ребуса и поняв, что лучше отстать, она с обиженным видом откинулась на спинку сиденья.

Павшук сделал то же самое, вздохнув свободнее. «Скорее бы добраться до места назначения, – подумал он, – не то спекусь в этом стодушном гробе ужасном, как написал знакомый поэт о таких автобусах».

Гл. 6. Зов прошлого

«Главное затемно успеть найти пристанище», – загадывал Павшук. По времени он прикинул, что уже скоро приедет в Лещёво.

Разумеется, он заранее позвонил из редакции в администрацию посёлка, интересуясь обстановкой, и его обнадёжили, что у них есть свой «Дом колхозника». Впрочем, по прошлому опыту журналист знал, что это вовсе не означает, будто для него найдётся приличное жильё в забытой сельской глуши.