Волчья ягода

– Такая правда пришлась дяде Гене не по вкусу? – насмешливо пропела Мира и демонстративно слизнула проступившую каплю крови с уголка губ. – Отец часто говорил о вас. Впрочем, в его словах не было ничего хорошего или достойного! Он хотел прижать ваш хитрый хвост, да всё было некогда! А ещё всерьёз задумывался над тем, чтобы избавиться от нерадивого сотрудника. Жаль, что я не дождалась этого момента и хлопнула папочку прежде! Тогда бы уж точно не сидела здесь, прикованная к трубе!

– Узнаю породу! – хмыкнул Шаров, теперь наблюдая за Мирой более спокойно, выдержано. – Воспитание Давида не прошло даром. Ты такая же тварь, как и он! Это даже хорошо. Потому что так тебя будет не жалко убивать!

– Убивать, серьёзно? – Мира деланно рассмеялась и смеялась до тех пор, пока не выдохлась.

Она повращала затёкшим запястьем и презрительно скривила губы.

– А осилите? Что вы там мне приготовили? Тоже удавку?! Простите, но не обещаю дать вам фору, как это сделал Ванька! Посмотреть мне в глаза всё же придётся! – растянула она рот, скалясь совершенно безумно.

– Ты просто наглая с*ка! – зло зарычал Шаров, а Мира округлила глаза, давая понять, что не впечатлена, показательно поцокала языком.

В руках мужчины появился тонкий шёлковый шнурок, который он торопливо и сбивчиво принялся наматывать на мощные кулаки.

– Давай! Освободи меня! – подначивала Мира. – Хоть раз в жизни побудь мужиком! Убей ту, ради которой твоя горячо любимая Роза изменила жизнь и судьбу!

– Ты маленькая детдомовская мразь! Ниоткуда пришла, туда же и отправишься! – прошипел он, гневно щурясь и ринувшись на Миру стеной.

Всё произошло быстро. Он даже не успел вскинуть руки, как Мира перестала издевательски смеяться и дразнить. Она смотрела ему в глаза, как и обещала. И она победила.

– Там, откуда я пришла, не принято сдаваться, – совершенно устало и будто лениво бросила Мира слова. – Там учат идти до конца. И для тебя всё закончится здесь, – уже совсем тихо, только для него одного прошептала она, не отпуская одичавшего от ужаса взгляда.

Нож в её руках вспорол мужское брюхо.

– Тебе больно?

Шаров ничего не сказал, он до сих пор не верил, что это всё, но Мира и без слов знала ответ.

– Это хорошо, – с размытой улыбкой кивнула она, наблюдая, как жизнь утекает, как страх заполняет всего мгновение назад искрящиеся ненавистью глаза.

Из мужской глотки с жуткими булькающими звуками полилась густая чёрная кровь. По её ладони стекала горячая вязкая жидкость.

– Ты заслужил эту боль, – проговорила Мира, крепко удерживая рукоять, не отпуская её.

Острое лезвие вошло глубже, рвануло выше, упираясь в самую грудину. Мира не отступала и смотрела без сожаления.

– Ты трус, а трус не достоин такой лёгкой смерти. Жаль, что я нашла тебя первой… А впрочем, тебе несказанно повезло! – припомнила она его же слова и улыбнулась, чтобы эта улыбка вечность стояла перед его глазами. Чтобы он знал, помнил: не простила!

Шаров совсем скоро обмяк и рухнул на пол. Он больше не дышал. Ещё какое-то время Мира смотрела на мужчину сверху вниз, устало моргая, практически вырубаясь после недавнего выброса адреналина. Использованный нож она обтёрла о рукав куртки и протолкнула обратно в сапог.

Прикованная рука онемела и затекла от вынужденного положения. Что делать с наручниками, она пока так и не решила. Мира присела на стул, который занимала изначально и несколько раз тягостно вздохнула. Мир вокруг стал казаться каким-то нереальным, будто мыльный пузырь, что сомкнулся вокруг неё и не давал мыслям бежать в привычном направлении. Мыслей вообще не было. Только слова, которые, пожалуй, не затихали ни на мгновение с момента, как она покинула дом Новака. «Не бойся! Иди до конца! И никогда не сдавайся!» А перед глазами теперь стояла не кровавая пелена и не перекошенная злобой и болью челюсть Шарова, а нежная улыбка женщины из её сна. Теперь Мира видела её чётко, будто вживую, и улыбалась в ответ.

– Одних красивых глаз недостаточно, – по секрету прошептала Мира. – И драться нужно всё-таки уметь. Ты бы мной гордилась, – уверенно кивнула она самой себе, а потом за дверью раздался шум: прибыла армия спасения.

Первым ворвался Новак. У него были безумные глаза и побелевшие от напряжения губы. Впрочем, кто ворвался следом, Мира даже не представляла: она смотрела на Ромку и была рада видеть его сейчас. Тяжело вздохнув, виновато передёрнув плечами и слёзно моргнув, она попыталась выразить ему всё то, на что не хватало смелости в разговоре. Взгляд серых глаз метался по её лицу, по телу, чуть дольше застыл на окровавленной ладони. К Мире подбежали мужчины в чёрном. Те переговаривались шёпотом, и быстро потянули труп Шарова вон из подвала. Один из них отстегнул наручник, подарив ей свободу, но встать и сойти с места Мира так и не смогла – сил не осталось.

Новак подошёл к ней стремительно и так же стремительно ударил по лицу, вкладывая в этот удар всю свою досаду, весь страх, всю боль, которая не отступала. А потом подтянул её к себе за шиворот куртки и обнял.