Волчья ягода

Но, увы, для него и двадцатипятилетние — староваты. Подошла бы Зора — не сейчас, через год-два. Когда поумнеет. С глупой телкой Диночкой Тамара уже прокололась. Настоящим мужчинам нужны и женщины настоящие. Не дуры. И не влюбленные в зеленых сопляков истерички.

И чем черт не шутит — этому мужчине Зора могла бы стать и женой. Но — всё потом. С такими знакомят либо безмозглых барби (нет, этого тоже хватит), либо — вообще не барби, но зато полностью лояльных. Чтобы девочка собственную игру не замутила. И проиграть желания нет, и девчонку будет жаль. Уже столько сил вложено.

3

Горячее, холодное, салаты. Рыбка, буженинка, пять видов сыра, оливки всякие, икра черная, икра красная… Фрукты дорогущие. Всё по высшему стандарту. Как в лучших домах чего-то там… Может, Лондона и Парижа, а может — мафиозной Сицилии.

«Только свои» гости, намеки, якобы добрые смешки. Бал кривляющихся масок. Замок Эдгара По.

И ясно, чем всё это кончится. Неясно лишь, как выдержать. Не только сейчас, но и потом. И дальше. Всю оставшуюся жизнь. Или даже два года.

Горло пересохло — словно Зорка и не влила в него два бокала вина («Больше нашим детям рано, не так ли?») и, наверное, литр сока. Апельсинового. Все прочие успели опостылеть за предыдущие теткины праздники и «маленькие посиделки в почти семейном кругу». Даже странно сейчас вспоминать, как в детстве ждала выходных и вожделенный пакет «Колибри» на троих с Никитой и Женькой.

Горло пересохло, и теперь его дерет проглоченный смех. Потому что Андрей трогательно отпрашивается у папы «прокатить Рину на новой машине». И клятвенно обещает «вернуться не позже двенадцати». А тетя Тамара разрешает «до часу — но только сегодня!»

Лучше бы он отсчитал мятые купюры, швырнул их на стол, а папаша предварительно потребовал справку от венеролога. Было бы не так гадко.

Легкая метелица юного лихача не отпугнула. Подумаешь. Он же у нас заткнет за пояс трех Шумахеров. Петушки в присутствии курочек вообще на редкость самоуверенны.

Машина — хороша. Давно выпрашиваемый Андреем у «предка» вишневый «Кадиллак». Зорка с трудом, но заучила марки. Еще в первые дни.

Машина — хороша, плохо всё остальное. Начиная от спутника.

Есть версия, что ад — это просто повторение самого жуткого дня в твоей жизни. Раз за разом, круг за кругом. Может, Зорка уже умерла? Иначе почему этот день кажется таким бесконечным?

Интересно, широкое заднее сиденье Андрей просто так демонстрирует — наравне со всем прочим?

Да нет, не интересно. Потому что и так ясно.

— Не бойся, быстро гнать не буду, — широко ухмыльнулся Настеров-младший. Двусмысленно. Ободряюще.

Кто здесь боится? Тут другое слово подходит. «Гадко». «Мерзко».

Так уже было. Сальные глаза Михи, потные руки. От того, что Андрей — не так прямолинеен и пользуется дезодорантом, он приятнее не стал.

Под каким предлогом увильнуть на этот раз? Женские причины? Анекдотичное «голова болит»?

Зорка, усмехнувшись, села рядом с кавалером. На переднем сиденье только целуются. Спят там исключительно со снятыми на улице шлюхами. Наверное. А в эту категорию тетка племянницу еще не перевела. Всё впереди.

Женя, расти поскорее, а? Так хочется побыстрее умереть…

Слово Андрей сдержал — скорость средняя. Для мальчика-мажора. У которого всё всегда было и всё всегда можно.

Средняя. Во всём. Пока травит анекдоты.

— Рин… — вдруг оборвал он сам себя. — Я всё хотел тебя спросить… Ты меня правда простила?

Главное, что, увы, простила тетя Тамара. И еще странно, что прощала так долго.

— Просто ты… я не знаю, чего ты хочешь? Ты же меня не прогоняешь, да? И не… Почему нам вечно что-то мешает?! Ты честно можешь сказать?

Честно — это из мира прежней Зорки. А для Рины брат дороже. Иначе ее вообще бы здесь не было. И еще много где.

— Ты обещал быстро не гнать, — почти равнодушно напомнила она. На другой тон сил уже не осталось.

— Обещал, — нейтрально отозвался Андрей. Слишком нейтрально. — Но мы даже не гоним, а ползем на черепашьей скорости.

Самое время. Там за окнами уже вовсю метет. Отнюдь не «слегка». Очистка стекол пашет как бригада гастарбайтеров.

— Андрей! — Как же Зорка устала! Не меньше системы очистки точно. — Тебе что-то не нравится? Ты же нашел ту, с кем можно не «ползти»? Так чего ты еще хочешь?

— Нашел, — буркнул он. — Катьку. Она в меня с седьмого класса влюблена. Красивая, между прочим.

Еще бы добавил «лучше тебя». И, возможно, был бы прав, кстати.

— Ну и отлично? — пожала плечиками Зорка. Привычно отточено — как учила тетка. — Чем она тебя тогда не устраивает?

Тем же, что и другие. Быстро приелась. И не девушки тут виноваты. Как там в поговорке? «Если уже четвертый муж бьет морду — дело не в мужиках».

А когда черт знает, в каком месте по счету тебе паршиво? В черт знает каком городе, какой школе и с какими людьми?

— Тем, что она — не ты! — вдруг выкрикнул Андрей. — Я люблю — тебя! Ты это хотела услышать? Люблю! И уже давно…

И как часто ты это говоришь? А «давно» — это сколько? Два дня? Три? Целых четыре?!

Как же пугал сначала Зорку будущий «роман» с парнем, меняющим по девчонке в месяц! Да еще и балованным сынком богатого папеньки.