Волчья интуиция

Наконец он на месте. Круча встретил его как родного, кофе приготовил, рюмку коньяка предложил. Чертовски приятно было выкурить с ним сигаретку.

— Зачем?

— Вон Рыбалов работает, на «восьмерке» ездит.

— Уже не работает. Уволили его, — сказал Круча и вынул из пачки очередную сигарету.

— А Люба сказала, что работает.

— Давно она для тебя Любой стала? — осведомился Степан.

— Да с тех самых пор как мы с ней ночь вместе провели. Под одной крышей, — ответил Федот и улыбнулся.

В подробности он вдаваться не стал, но ничего страшного не случится, если Степан поймет его правильно.

— А поутру она сбежала, — сказал тот.

— С подругой, — добавил Комов.

Время позднее. Люба давно уже должна была вернуться в Москву, но Степан только что звонил мужу. Тот сказал, что нет ее. Если не соврал, то она все еще в пути. Гаишники должны были перехватить машину по дороге, но, увы. Наверное, Люба так и осталась где-то в окрестностях своей деревни или же до Москвы добиралась окольными путями, чтобы не нарваться на посты. В любом случае она всех обманула. В том числе и себя.

— Зачем ей Каблукову в Москву везти?

— Может, не в Москву, а на юга.

— Не могу понять, чего ради ей так рисковать собой? — проговорил Степан. — Я бы даже сказал жертвовать.

— Лучшие подруги. — Федот пожал плечами.

— Прямо как сестры.

— Только вот Рыбалова в деревне у себя бывает, а Каблукова нет.

— И что?

— Нет, ничего… Просто могла бы подругу с собой взять на пару деньков. Бродилов отпустил бы… Да и раньше Каблукова не у Бродилова работала.

— А где?

— Да где придется, лишь бы в Москве…

— Это ее право.

— Так никто ничего…

— А в деревню почему не приезжает?

— Так работа не дает… Или не хочет без машины там появляться. Как бедная родственница.

— А в этой самой деревне все на машинах раскатывают?

— В банке никто из тамошних жителей не работает. А Каблукова как бы в таком заведении устроилась. Мать глазами захлопала, когда узнала, что дочь банкиру прислуживает… Может, она хотела вернуться домой женой этого богатея? При полном параде, так сказать.

— А после убийства Бродилова в деревню собралась. С вещами на выход.

— Каблуков сказал?

— Он не утверждал.

— А отвезти ее могла Рыбалова. У них же дружба. Одна на двоих, — заявил Комов. — И мужик такой же. Был.

— Это ты про Бродилова?

— Если верить Любе, она с ним спала и знала, что Лиза при тех же делах… Тут одно из двух. Рыбалова врала, что спит с ним. Или нет никакой дружбы…

— Наши киллерши как-то делили Уланова… а потом и Рабинова.

— Ну и чем все это закончилось? Грохнули они друг дружку… и Рабинова в придачу…

— Да уж.

— Не думаю, что у Рыбаловой было что-то с Бродиловым. Врала она, чтобы с толку нас сбить…

— А может, и было, — сказал Степан и пожал плечами.

— Все возможно.

— С таким мужем оно и неудивительно… Все руки мужик стер… об кассеты с порнухой.

— А кассет таких у него, наверное, много.

— Скорее всего.

— Но Любе этого мало…

— Поэтому она могла закрутить с Бродиловым. Тем более что точки соприкосновения у них были. Каблукова и Вика, бывшая жена Бродилова… Если бы я не видел Рыбалова, то на него мог бы подумать. Но нет, это не он…

— Кстати, о птичках… Мать Рыбаловой не знает про Вику. Люба ей ничего о ней не говорит.

— Почему?

— Вика ей сестра по отцу, который их бросил…

— Семейная драма.

— Не доходят у нас руки до этой семейной драмы. А с Викой надо бы поговорить.

— Поехали.

— На ночь глядя?

— Ну да, мне бы сейчас в общагу, пока воду горячую не отключили.

Круча выбил для Федота целую комнату в рабочем общежитии. Условия там в общем-то неплохие. Чистенько, опрятно, туалет на этаже, душ.

— Тут у нас магазин бытовой техники кое-кто открывает… — сказал Степан, замолчал и после долгой паузы продолжил: — Я этого товарища хорошо знаю… Он меня тоже… Предлагает мне долю малую.

— За охрану?

— Что-то вроде того… Я вот думаю.

— Надо не думать, а брать.

— А Сафрон?

— Плевать на него.

— Плевать и он умеет. Накатает жалобу в прокуратуру… Не от себя, конечно.

— Пусть попробует. Мы ему руки повыдергиваем.

Федот понимал, что Сафрон крепкий орешек, об который можно сломать зубы. Но они ребята крепкие. Почему бы не бросить вызов Сафрону. Тем более что кулаки чешутся.

— Не боишься? — Степан заглянул в самую душу старшего лейтенанта.

— Нет.

Если Сафрон не страшится бросать вызов судьбе, то почему Федот должен чувствовать себя тварью дрожащей? В самом факте охраны бизнесменов зазорного ничего нет. В конце концов, это предназначение сотрудников милиции. А частные премиальные станут доплатой за риск.

— Надо будет все взвесить, — сказал Степан.

— Ты же кафе кроешь, и ничего?

— Нет, это не «крыша». Орлович платит Сафрону, но с хорошей скидкой.

— Надо, чтобы он платил тебе. А Сафрону оставим скидку. С пятого этажа… Лучше с десятого.

— Да как-то неудобно.

— А когда ветер в карманах свистит, удобно?.. Зарплата никакая, да и ту часто задерживают.

— Поговорим… Потом.

— Тут конкретно нужно говорить… — заявил Комов. — Нам люди нужны… Зарников и Карасев не тянут… Малыгин ненадежный какой-то…

— Сами справимся.

— Все-то у тебя просто.

— Есть с кого пример брать, — сказал Комов и усмехнулся.