Волчья хватка-2

На четвёртый день руководство уже подбрасывало, ибо на сей раз о местонахождении ФБРовца запросил сам посол США, обеспокоенный отсутствием связи с ним. Не отвечать ему или откровенно врать уже было нельзя, и американскую сторону поставили в известность, почти правдиво обрисовав случившееся. Упор был сделан на то, что мистер Твистер незаметно покинул гостиницу, будучи в сильной степени опьянения, таким образом как бы намекая на бытовую причину исчезновения. Верить в неё никто не собирался, поскольку теперь было ясно, что вот-вот начнётся следующий этап операции — заброска в район охотничьей базы специалистов по «шаровым молниям».

И к концу этого же дня представитель ФСБ сообщил Савватееву, что нарядом ДПС на лесной дороге задержаны два солдата из пограничных войск с одной и той же фамилией — Трапезниковы. А задержаны они были за то, что не захотели предъявлять документы, оказали грубое сопротивление, и теперь непонятно, что с ними делать. Вроде бы надо наказать, хотя бы административно — одному гаишнику нос разбили, у второго резиновую дубинку отняли и ещё двух загнали на деревья, однако жаль, солдаты едут в краткосрочный отпуск по случаю рождения детей.

Савватеев помнил ситуацию с этими парнями, но сейчас она отошла на задний план и вроде бы не имела особого значения — какие уж тут взаимоотношения и нравы местного населения, когда, можно сказать, своими руками запустил операцию иностранной разведки? Однако в тот момент он вспомнил старичка-профессора, который уверял, что никаких детей у Мили, а значит, и у этих солдатиков нет, а есть простые деревянные куклы, скрытое психическое заболевание, и получается, Савватеев устроил братьям отпуск на родину…

Он попросил передать Трапезниковых в его ведомство, и братьев привели из милицейской машины в комнату гостиницы на первом этаже, где посадили под надзор Финала.

Два рослых, густо, до шелушения кожи, загорелых хлопца, развалясь, сидели на кровати, одинаково закинув ногу на ногу, и при появлении Савватеева даже не пошевелились, хотя уже догадывались, что перед ними большой начальник. Тельняшечки под свежим камуфляжем, значки на груди, а подшиты аккуратно, с леской — молодцы, одним словом, любящие форму и свою службу. И никаких психических отклонений и патологических признаков на первый взгляд, чтоб создавать странный прецедент и жениться на одной девушке; напротив, открытые, спокойные, невозмутимые, как все люди, пришедшие от сохи.

Эти могли бы зародить новое человечество с чистого листа…

— Вы почему с милицией подрались? — миролюбиво спросил Савватеев.

— Мы не виноваты, — заявил один из братьев: отличить их друг от друга, и особенно в форме, было трудно.

— Гаишники сами придрались, — добавил второй.

— Приехали на побывку в родные края, а тут…

— Война какая-то.

— Как на границе…

— За что отпуск-то дали? — поинтересовался Савватеев.

— По семейным обстоятельствам, — лаконично доложил один.

— Двоих бы сразу никогда не отпустили, — пояснил другой.

— Что-то дома случилось?

Они переглянулись, словно договариваясь.

— Сами толком не знаем, что, — чуть ли не хором ответили братья, а потом по очереди уточнили: — Командир вызвал, дал час на сборы.

— И билеты в зубы…

— Сказал, летите, дома вас сюрприз ждёт. Савватеев сел верхом на стул, спросил между прочим:

— Женаты, нет?

— Холостые, — мгновенно ответил один.

— Мы на три года контракт подписали, — добавил второй. — Какая тут женитьба?

Если бы Савватеев своими глазами не читал их анкеты, где указывалась одна жена на двоих, можно было бы поверить: отвечали они убедительно. А заполняли графу о семейном положении наверняка с их слов, поскольку гражданский брак никак в документах не отражался. То есть, когда призывали, они оба считали себя женатыми.

По прошествии года — холостыми…

— А подруга-то есть? — умышленно в единственном числе спросил Савватеев.

— Была подруга, — не сразу признался правый, скинул ногу и сел прямо, тем самым подчёркивая серьёзность ответа.

— Одна на двоих, — левый принял такую же позу. — Мы же в лесу жили, девчонок нет…

И оба сосредоточенно замолчали, заново переживая неприятное прошлое.

— Милитина Львовна Скоблина? — помолчав, спросил Савватеев.

Братья скосили глаза друг на друга.

— Просто Миля, — невозмутимо обронил один.

— И что, писать вам перестала?

— Мы перестали…

— Что так?

— Договорились…

— Чтоб уж никому не досталась.

Они сейчас силились скрыть нечто постыдное, однако из-за их честности и открытости это не удавалось, и братья одинаково прятали глаза.

— Почему? — осторожно подтолкнул их Савватеев.

Врать они не могли даже первому встречному…

— Сначала мы чуть не передрались из-за неё.

— А потом уже в армии разобрались.

— Да ещё она нам изменила…

— Перед свадьбой…

— С дядей Славой.

— Сама пришла и отдалась ему…

Савватеев боялся спугнуть их, поэтому спрашивал, будто между прочим:

— Кто это — дядя Слава?

— Дядя Слава Ражный…

— Хозяин этой базы…

— Президент охотничьего клуба…

О своём сопернике они почему-то говорили с непонятным уважением, если не сказать, с трепетом.