Волчья хватка. Книга первая

Он прекрасно понимал, что хотел сказать своим знаком Колеватый, и старался не сосредоточивать на этом внимания, но заноза прочно сидела в уставшем сознании. Следовало бы отыскать место, лечь и прежде всего выспаться, благо что начало смеркаться, но вместо этого Ражный отправился к ристалищу и по дороге на свежеразрытой кабанами земле увидел отпечаток подошвы кроссовки: гость бродил здесь всюду, осваивая пространство. А опытному поединщику, бывавшему на земляных коврах в таких вот рощах, совсем не трудно разобраться и в характере наследного владельца дубравы, хотя одна не походила на другую и каждая построена по родовой индивидуальности.

Двигаясь так от дерева к дереву и придирчиво осматривая землю, словно увлечённый грибник, он внезапно наткнулся на чёткие отпечатки конских копыт — две некованых лошади пронеслись лёгким галопом, разрезав Урочище чуть ли не надвое. Следы были совсем свежие и насторожили Ражного: раскатывать здесь на конях могли только сыновья Трапезникова. Причём проскакали в одну сторону, обратного следа нет, и кто их знает, когда поедут назад и каким путём? И вообще, почему их понесло в этот край?..

Этих парней бы в гвардию, в кремлёвскую охрану или роту почётного караула, а братьев даже в стройбат не взяли. Они же рвались в армию всеми правдами и не правдами, каждый раз при встрече молчаливыми вопросительными взглядами напоминая Ражному об обещании раздобыть пару настоящих школьных свидетельств о неполном среднем образовании. Ни сами бы они, ни отец их сроду бы не попросили о такой услуге; Ражный вызвался помочь по своей охоте, когда увидел этих молодцев, вскормленных на воле и в трудах праведных, да ещё и убедил, мол-де, в такой нечестности нет ничего зазорного и дурного, ибо добывание свидетельств не им принесёт благо, но Родине. К тому же, братья умели читать, писать и считать, так что совсем безграмотными их назвать нельзя. Да ещё черт дёрнул за язык, рассказал о пограничной службе, о своей особой бригаде спецназа, куда подбирали людей с волчьим чутьём и способностями ходить по следу нарушителей — у этих природных охотников и следопытов огонь загорелся в глазах. А когда больше для собственной забавы начал учить их рукопашному бою и вольной борьбе, они увлеклись армейской службой и приезжали на базу чуть ли не каждый день.

После того как Ражный взял матёрого, все-таки выбрал время, съездил в райцентр и купил у директора вечерней школы два свидетельства о неполном среднем образовании. Думал хоть как-то утешить бедолаг хуторян, а может, и обрадовать, но братья на заветные документы даже не взглянули.

— Это нехорошо, дядя Слава. Мы же не учились, — сказал старший Макс. — А если спросят? Ну, что-нибудь по алгебре или физике? Вот будет стыда…

— Тогда сидите в своём Красном Береге! И никакой вам армии! — рассердился он.

Смущённые и растерянные, они позвали отца, и тот, со знанием дела осмотрев свидетельства, отдал назад.

— Не задаром же взял? Нынче за это деньги платят. У нас с тобой рассчитаться нечем, так что забирай.

Ражный плюнул на это дело, вернулся обратно в район и передал документы военкому, чтобы вложили в личные дела призывников. Военком побоялся сразу же призвать парней, мол, случись проверка — и раскроется, что свидетельства купленные, посоветовал обождать ещё годик и поклялся на следующую осень непременно забрать Трапезниковых в армию. И когда призвал, те не явились на сборный пункт, и розыски их ничего не дали.

Великовозрастные неучи, выросшие в тайге, не знающие, что такое радио и телевизор, не имеющие представления о цивилизации, отличались потрясающим благородным воспитанием. Ражный считал, что таких людей давно уже на свете нет, а в будущем и быть не может, но когда в первый раз столкнулся с образом мыслей и поведения братьев Трапезниковых, долго не мог сообразить, как к ним относиться. Однажды после охоты с группой бельгийцев из загона прорвались сквозь номера и ушли неуязвимыми четыре лося, и лишь один бык оказался пораненным, но добивать его уже не оставалось времени. Скисшие иностранцы готовились к отъезду без трофеев и с солидным штрафом. Наутро им заказали машину, а среди ночи к базе, запряжённые в волокушу, вышли тогда ещё семнадцатилетние сыновья Трапезникова. За шесть часов они умудрились прийти к месту загонной охоты — а это километров десять от Красного Берега, — вытропить подранка, добрать его, в темноте, но аккуратно, без единого пореза снять шкуру, выпотрошить лося и притащить на волокуше вместе с рогатой головой и копытами на базу за двенадцать километров. Не то что платы за такую услугу — они и чаю не попили, тотчас встали на лыжи и как ни в чем не бывало ушли к себе на хутор.

И им было все равно, кто охотился и кому предназначен трофей; они знали древнее как мир таёжное правило — раненный кем бы то ни было зверь непременно должен быть дострелен и безвозмездно отдан охотнику.