Волчья хватка. Книга третья

Наверное, Молчун, появившись здесь в первый раз, спугнул Диву, но, возможно, она покинула своё обиталище ещё позже, когда заметила, что волк ведёт за собой вожака. Камелёк был небольшой, и, чтобы спалить там в уголь охапку сухих дров, требовалось всего–то час или даже меньше — как раз то время, пока они шли от урочища до горы. Впрочем, не исключено, отпустив в полёт свою беспощадную сову, водрузив главотяжец, Дива следила за каждым его шагом и преспокойно ушла в самый последний момент, когда Ражный оказался поблизости от башни.

Размышляя так, Ражный всё ещё рыскал взглядом по логову, и тут глаз зацепился за что–то тёмное, лежащее за грубо сколоченным сундуком. Не вставая с топчана, он дотянулся и уже на ощупь понял — змеиная кожа! Точнее, рыбья русалочья одежда, сшитая как гидрокостюм, причём швами наружу. Ни застёжек, ни «молний», цельная, и натянуть её на себя можно было только через узкую горловину, точнее даже через капюшон. И при этом водолазная одёжина оказалась настолько маленькой, что поместиться в неё мог разве худосочный подросток. Или Дива выросла из костюмчика, или он был настолько эластичным, что подходил и взрослому человеку.

Но именно в нём являлась ночная гостья: на спине зияла дыра! С пришитой наполовину заплаткой! То есть Диву застали врасплох и за чисто женским занятием: штопала испорченную одежду, возвращая на место вырванный клок. Даже иголка болталась на проволочно–жёсткой нити.

Из белых, замшево мягких недр костюма пахло лавандой…

Он положил змеиную кожу на место и вдруг понял, что устраивать засаду в логове не имеет смысла. Дива ни за что не вернётся сюда, пока Ражный с волком здесь. В любой момент она спустит свою белую сову, набьёт обруч, и ей всё станет зримо. Найти временное пристанище ещё ничего не значило, так можно всю жизнь ходить по её следу и никогда не встретить…

Некая светлая мысль рождалась в сознании, но вызреть не успела, а только опахнула совиным крылом, ибо в следующее мгновение сквозь открытый лаз он услышал характерные звуки борьбы зверя и человека.

Вячеслав высунулся из люка и прямо возле башни увидел схватку: прижимаясь к земле, Молчун рыскал по склону, готовился к нападению и был в невыгодном положении — ниже соперника. А тот качался по сторонам, намереваясь подсечь момент прыжка, словно вратарь в воротах, и, судя по движениям, был опытным поединщиком. В первый момент показалось, это Извек! Сухопарый, камилавка на седой голове, издраной безрукавки уже летели клочья ваты, а голенища мягких сапог спустились гармошкой до лодыжек…

—Не смей, Молчун! — крикнул Ражный и спрыгнул с кровли на сыпучий откос.

Волк метнулся вперёди мгновенно отскочил, чуть не уронив соперника. В его пасти оказался ком тряпки с ватой, которую он отшвырнул резким движением головы, и снова зарычал, изрыгая из глотки кипящую ненависть.

Человек устоял и даже успел достать Молчуна встречным коротким ударом и огрызнуться на Ражного:

—Не мешай!

И только тогда Вячеслав узнал его. Это былинок, один из опричников Ослаба, который растравливал зверя в клетке калёным железом, чтобы выпустить потом против вожака стаи на Судном поединке. На миг в памяти всплыл момент, когда он деловито, как палач, грел прут в пламени паяльной лампы, после чего пежил волка сквозь решётку и простуженно швыркал носом. А когда растравили выпустил, то сам заскочил в клетку и наблюдал оттуда за схваткой.

Ражный встал между соперниками.

— Забудь обиду, Молчун.

Волк словно пикой пырнул его единственным глазом, дескать, око за око, но ослабил напружиненные для прыжка лапы, приподнял уши.

— Зря ты влез, Ражный! — распалённо и задиристо вымолвил инок, чувствуя, что опасность миновала. — Зверя пожалел?

— Тебя, — обернулся он к опричнику.

— У меня с ним старые счёты. Этот волк меня укусил!

— А я бы тебя загрыз…

Молчун откашлял, исторг из пасти остатки ваты, выплюнул хрипящую ненависть и, развернувшись, потрусил вниз по склону…

Глава 16

Взбудораженный схваткой инок тоже ещё несколько минут метался по склону, исторгая из себя невостребованную ярость, — выходил из состояния ража. После чего осмотрел изорванную в лохмотья безрукавку, но снимать не стал.

— Откуда он взялся? — спросил уже с изумлённым возмущением. — И погляди ты — признал!.. С собой волка в Дивье притащил?

— Сам пришёл, — отозвался Ражный. — А вот ты какими судьбами к нам?

Приди любой другой опричник, лишённый вотчины, вольный аракс воспринял бы это естественно. Иноки Ослаба постоянно передвигались от урочища к урочищу, тайно или явно надзирая за состоянием вотчин, однако появление этого опахнуло тревожным ветром грядущей неправедности. Старый черноризный аракс исполнял при старце поручения с палаческим уклоном. Это он издевался над Молчуном и выбил ему глаз…

— А я поруку принёс! — с удовольствием заявил опричник. — Тебе ведь обещан поединок? Или ты расслабился тут с девицами? Вольный аракс…

Ражный только хмыкнул:

— Ты что же, в каликах нынче?

Ослаб держал возле себя иноков с умом мягким, проницательным и нравом когтистым.

— Не шали, отрок, не у Бога за пазухой… Готовься к Свадебному Пиру.