Волчья хватка. Книга третья

— У тебя вариантов нет, Сергиев воин. А я вот думаю: одного тебя везти, как барина, или рабочих ещё прихватить.

— Как хочешь…

— Ладно, за работягами потом съезжу, — решила она. — Виноград киснет, давить некому…

— Тогда поехали на твой курорт!

Она услышала сарказм и обидчиво заворчала:

— Все вы так… Сначала ерепенитесь, потом палкой не выгонишь. Говорят, Ражный, Ражный, богатырь, жених завидный. Думала, эдакий красавец явится. А ты с виду так, не очень–то и ражный. Перепуганный какой–то, встрёпанный…

Он опять вспомнил калика и секрет, купленный за медвежью шкуру. Подмывало съязвить старухе и напрямую спросить по поводу брачной конторы в урочище. Судя по независимым рассуждениям, скорее всего, она была женой аракса, возможно, опричного. Видно, вотчина Булыги совсем захирела, коли вместо калика или отрока бабку послали встречать, усатую и бородатую. Однако при всей своей дерзости и ворчливом характере к себе она располагала, возможно, неким скрытым материнским сопереживанием.

— Я вотчину потерял, — признался он. — Из Сирого ушёл, а своего урочища лишился.

— Да слыхали… Ну, из Сирого ты на кукушке прилетел, сокол. И даже хвост не пощипали. Напротив, Сычу крылья подрезал. А он — птенец нашего гнезда, не одну зиму зимовал. И гляди ты, добился–таки любви своей наречённой!

Несмотря на отдалённость и кажущееся запустение Дивьего урочища, здесь знали всё, что происходит в Засадном полку. Даже такие тонкие подробности, кто и чью любовь завоевал.

На откровенность Ражного больше не тянуло, кроме того, приметная машина стояла почти на повороте, мешала проезду и привлекала внимание, что старуху вообще не волновало.

— Может, поедем? — предложил он.

Старуха наконец–то запустила мотор, сдёрнула с головы берет, распустив седые свалянные лохмы, и превратилась в Бабу–ягу, как на картинках рисуют.

— И кто меня тронет? — усмехнулась она. — Не трусись, Ражный. Пока со мной, ты в полной безопасности. Я им всем глаза отведу. Можешь расслабиться, кошмар закончился.

Зубы у неё наверняка были фарфоровые, и голливудская улыбка не то чтобы разрушала зловещий образ — скорее делала его в какие–то мгновения хищным. И машину по горной дороге вела соответственно: невзирая на гололёд, не сбавляла скорости, чудом вписываясь в повороты. При этом бормотала что– то или даже напевала и косилась на пассажира, словно испытывала его нервы. Только свежевыпавший снег в горах слегка пригасил её прыть, на подъёмах не хватало мощности двигателя.

За первым перевалом вместе с дворцами и хижинами, разбросанными по склонам, кончился и асфальт, пожалуй, час дорога кружила по лесистой долине, изрезанной речкой с мостами, и снова потянула вверх. После второго перевала навстречу ещё попадались редкие машины, трактора и были наезженные по снегу колеи, однако после третьего началась целина. По крайней мере, после недавнего снегопада здесь никто не ездил, и казалось, машина идёт просто по горным лабиринтам, даже без просёлка, вычерчивая фарами замысловатые круги. Ни указателей, ни верстовых столбов — некое вырванное из реальности пространство, а сама несущаяся в нём машина скорее напоминает ступу, и у Бабы–яги вместо помела–баранка.

И всю эту дорогу вспоминался Горный Бадахшан, где он впервые встретился с бродячим араксом, и вот опять горы, только в роли бесприютного беглеца теперь сам. И надо же, будто снова идёт по его следу: оказывается, Сычи в Дивьем зимовал!

—Приехали! — сообщила наконец–то старуха, и Ражный очнулся от полудрёмы.

«Опель»стоял на сухой, без снега, земле, фары выхватывали из тьмы не по–зимнему зелёную долину с виноградными шпалерами и множеством ульев, расставленных по склону. Эдакий оазис среди смутно белеющих заснеженных гор.

—Ладно, утром осмотришься, — поторопила старуха. — Притомилась я…Забирай товар, пошли.

Машина осталась в проёме распахнутых настежь ржавых ворот, от которых в разные стороны расходился невысокий каменный дувал. Сразу за изгородью, словно зуб, торчал могучий скальный останц, и к нему было прилеплено что–то вроде ласточкиного гнезда–деревянный терем, поставленный на разлапистый, крепостного вида высокий первый этаж из дикого камня. Старуха отомкнула окованную дверь, и стало ясно: в доме никого нет…

—Это и есть дивная вотчина? — спросил на пороге Ражный.

—Чего в ней теперь дивного? — сердито поправила старуха. — Видишь, пусто ныне. Одна живу… Вячеслав мысленно ухмыльнулся сам себе, вспомнив обещанную каликом брачную контору.

—Где же Булыга?

—Я Булыга. Не признал?

— Аракс Булыга? Вотчинник?

— Тебе что же, боярин ничего не сказал? — Она запустила электростанцию в углу стылого каменного притвора. — Я и есть вотчинник Булыга. Точнее, вотчинница. Проходи, сейчас лампы накалятся, светло будет…

— Довоевался Засадный полк, — опять ухмыльнулся Ражный. — Вот уже и вотчинницы появились. Скоро на ристалище воительницы выйдут!

— Откуда ты знаешь, может, и выйдут, — насмешливо заворчала она и отворила ещё одну дверь, из–за которой дохнуло теплом. — В Засадном полку всякое бывало. Заходи давай! Квартирант…