Волчья хватка. Волчья хватка – 2 (сборник)

Среди араксов существовало выгодное и хитрое поверье, коим, случалось, злоупотребляли: коль к тебе вернулся дар – от нового хозяина убежал жеребчик, улетел сокол, ушел оставленный для науки сын, – то такой возврат следовало беречь пуще всего. Считалось, что к тебе пришла чужая удача и, пока жив ее символ, никуда не уйдет. А вотчинникам, лишившимся даров, оставалось руками разводить, дескать, не ко двору, не на пользу, не от чистого сердца. Добиваться, чтоб дар отдали назад, считалось делом низким и недостойным. Иные дошлые араксы, в основном из вольных, прежде чем воздать хозяину Урочища, учили, например, жеребчика бегать на свист или другой какой-то характерный звук, и если проигрывали поединок, то уходили с ристалища и высвистывали свой дар обратно.

Молчуна и высвистывать было не нужно…

Стертые лапы кровоточили и оставляли на асфальте мокрые следы. Кроме раны, нанесенной гаишником, появились еще две: скользящая пулевая по передней лопатке, дробовой заряд по заду и вдобавок прострелено ухо – верный признак, что бежал день и ночь по дорогам и поблизости от них, а на дворе осень, охотничий сезон.

Язык не повернулся укорить волка, рука не поднялась прогнать…

Тогда он открыл дверцу. На глазах прохожих волк перепрыгнул стальное ограждение и оказался на сиденье. Он не мог опереться на сточенные вместе с когтями подушечки передних лап и сел, подвернув их внутрь.

– Быстро ты освоил это пространство, – пробубнил Ражный, втискивая машину в щель перед грузовиком.

С двух сторон засигналили…

Волк посмотрел на свои лапы, но даже зализывать не стал, ждал, когда нарастет кожа. Тогда вожак прижался к газону под недовольный клекот автомобильного потока, достал из багажника лопату и стал забрасывать в салон землю. Молчун чуть присполз с сиденья и поставил на нее все четыре лапы.

– Землю воруют! – прокричал за спиной мужик с красным флагом. – Товарищи! Из Москвы иногородние вывозят землю! У него номера иногородние!

Пробка тронулась, потащила зажатую с двух сторон «Ниву», так что Ражный заскакивал в нее на ходу.

Знакомый из Управления погранслужбы дозвонился до какого-то чиновника из прокуратуры и послал Ражного почему-то в военный институт на Бауманской. Там его встретил коротенький чернолицый полковник с эмблемами юриста, выслушал, натянул на голову нелепую кепку с кокардой, сначала скомандовал – пошли! – однако тут же сел обратно в кресло и поболтал ножками.

– Должно быть, крепкие пацаны, если пятерых отлупили? – спросил, глядя в окно. – В войска их надо – не в тюрьму… Если Минобороны их отдаст – посадим. Не отдаст – будут служить.

– Что сделать, чтоб не отдали? – спросил Ражный.

– Иди к начальнику мобилизационного управления. Как скажет, так и будет.

Возле Министерства обороны на набережной места припарковать машину не нашлось – загнал в соседний двор.

– Сиди здесь, – сказал Молчуну и оставил щелочку над стеклом дверцы для воздуха. – Я скоро приду.

С парадного входа его не впустили даже после обыска, проверки документов и долгих расспросов – послали в какую-то приемную на Садовое. Ражный пошел к машине, переоделся в камуфляж с эмблемой охотничьего клуба, после чего спокойно прошел мимо охраны, шагая следом за рослым полковником.

Кому-то из них откозыряли…

В киоске он купил папку для бумаг, отыскал кабинет начальника управления и, пройдя мимо адъютанта, прободал тройные двери.

За столом сидел генерал Колеватый и толстым, неумелым пальцем тыкал в клавиатуру компьютера. Подаренная ему волчья шкура лежала под ним в кресле, а морда – на спинке…

Пожалуй, минуту он глядел на Ражного и, отбивая какой-то внутренний ритм, бессмысленно щелкал клавишей.

– Тебя что, в Сирое Урочище загнали? – спросил наконец Колеватый, оставляя компьютер.

– Пока нет. – Ражный бросил папку и сел на стул.

– Скоро загонят, – то ли определил, то ли пообещал он.

– А тебя сюда подняли?

– Опустили!.. Я был начальником боевой подготовки!

– Знаю…

– Мне показалось, ты калик перехожий, – усмехнулся Колеватый. – Поруку принес. Сердце екнуло…

– Почему – калик? А если опричник?

– Перестань, – не поверил он, однако слегка подобрел и расслабился. – Слишком пылкий для опричины…

– Ждешь Поруку?

– Уволюсь на хрен, – вместо ответа сказал генерал. – Пойду в коммерческие структуры. Или в Росвооружение.

– Ты слышал, полководцы Сбор хотят протрубить, – сказал Ражный.

– Калики болтают… Но мне не верится. Войны не предвидится, это я тебе говорю. Нынешние князья перед Западом хвост поджали и скулят – слышать противно. Такой позор, стыдно по улице в форме ходить…

– Может, потому и пора Сбор трубить?

– Съезди на Валдай, спроси старца, – посоветовал Колеватый. – Я бы хоть сейчас встал в строй, только пусть кликнут.

– Обязательно съезжу. А ты, пока не уволился, помоги двум парням. – Ражный в привычной уже короткой форме рассказал о братьях.

Колеватый достал телефонный справочник, спросил с пониманием:

– Побочные дети?

– В какой-то степени, – неопределенно отозвался он.

– Правильно. О побочных нельзя говорить уверенно… – Потыкал кнопки на аппарате. – Куда их лучше определить?

– В пограничный спецназ.