Волчья хватка

В этот момент с дурным и, в общем-то пустым лаем к ним вылетел гончак и сразу же замолк, будто подавился. Он запалился от бега и должен был бы часто и быстро дышать, вентилируя лёгкие, — не дышал, хотя язык вывалился длиннее, чем ухо. Он оторопел ещё больше, чем Гейша, ибо в его собачье сознание подобное не укладывалось. Минуты две стояла полная тишина: охотники слушали собачьи голоса, собаки лишились их, каждая по своей причине. Наконец, кобель сделал вперёд пару шагов и задышал, что не понравилось волчонку; скосив глаз и не отпуская сосца, он зарычал. Гончак встряхнул головой, возмутился и залаял, отчего теперь на него ощерилась и кормилица. Этого он уже вынести не мог — с точки зрения собаки, налицо был сговор с противником, яростным, непримиримым и смертельным врагом, откровенное предательство, измена хозяину. Кобель запрыгал возле них, затрубил, и сейчас же за его спиной послышались голоса, тяжёлый бег и хруст пересохшего от жары лесного подстила.

Волчонок ждал того, что произошло в следующее мгновение: Гейша вскочила, вырвав сосок из пасти зверёныша и с материнской яростью бросилась на кобеля. Ещё через несколько секунд они уже крутились и катались клубком. Тем временем волчонок отбежал на несколько сажен, забрался под ель и лёг. Прибежавшие люди кинулись растаскивать гончаков, тянули их за хвосты, орали, пинали обоих и, с горем пополам расцепив, взяли на поводки. Но и тогда кормилица улучила момент и коварно, без прелюдий, снова кинулась на кобеля. И когда охотники, наконец, окончательно развели собак в разные стороны, сами чуть не сцепились, поскольку обвиняли того, который стрелял, а он оправдывался и кричал:

— Какой заяц?! Волчара! Ты след, следы посмотри! Лапы — во! Ну, всяко переярок! Чуть, падла, меж ног не заскочил!

— Не мог он тебе яйца оторвать!

— Свои береги! Пока не отстрелили!

— Ну, где? Где твой волчара?!

— Переярок бы по кругу пошёл! А этот чешет как по струнке!

Под этот шумок, уже без всякой опаски волчонок вылез из-под ели и потрусил на дорогу, где простывал на ветру след человеческой самки, из-за которой и происходил весь сыр-бор…

Первой мыслью было выдрать электронику из кабаньей головы, изломать, растоптать, растереть в порошок, и это бы даже выглядело естественно, если «Горгона» отслеживала его по другой камере, однако на такое поведение и был расчёт: ввести его в неистовство, демонстрируя полный контроль.

Подобная видеотехника оказалась в коридоре, в номерах, у крыльца, на деревьях, в беседке-курилке, в родительском доме чуть ли не в каждом углу, а в святом месте, на повети, где находилось правило, в запертом, без окон и, казалось бы, недоступном помещении, Ражный насчитал четыре сильных источника излучения энергии. Охранная фирма дело своё знала, работала чисто и незримо — наверняка воспользовались вчерашним вечером, когда Ражный плавал на моторке искать Каймака — и одновременно допускала явную небрежность, словно заранее сдавая часть дорогушей аппаратуры в руки того, за кем наблюдала. У въездных ворот камеру установили на низкорослой, уродливой липе, так что Ражный спокойно достал рукой, а одну, верно, дающую общий план, затащили на один из отростков старой берёзы и довольно объёмный блок питания никак не замаскировали, так что он качался и поблёскивал на солнце. А на повети электронику скрыли тщательно — при самом внимательном осмотре найти ничего не удалось. Поджаров и в самом деле долго и пристально изучал его образ жизни и уровень знаний, касаемых оперативных средств наблюдения, потому «Горгона» часть аппаратуры как бы сдала Ражному, проявив небрежность. Вся найденная электроника была с мощными передатчиками и отличного качества, хотя не имела и намёка на то, где выпущена, но все равно радиус приёма видеоизображения был ограничен несколькими километрами. Значит, где-то неподалёку от базы стоит передвижная телестанция или ретранслятор, наверняка смонтированный в джипе «Линкольн Навигатор», — другой, более объёмной машины у «Горгоны» он не видел. Если не считать микроавтобуса со стройотрядом.

Все, что Ражный обнаружил, снял, отключил и спрятал, но на берёзу не полез — достал ружьё и шарахнул дробью. Сначала взвился лёгкий дым, затем по белой бересте потекло что-то металлически-серое, и через мгновение бурый, огненный всполох пронизал дерево до корня и запахло озоном.

Снятой или уничтоженной электроники была малая толика — основная продолжала отслеживать и снимать его всюду, где бы Ражный ни появился в пределах базы. Поэтому следовало вести себя так, будто уверен, что ликвидировал все видеоглаза «Горгоны»…

И хорошо, что в распоряжении «Горгоны» не было приборов, способных считывать мысли и чувства.

А они были тяжёлыми и весьма далёкими от чувств и мыслей победителя. Финансисту удалось нащупать и точно ударить в уязвимое место, и отвлечь его внимание, увести поединок в другую плоскость позволило лишь умение держать удар и не выдавать своего внутреннего состояния.