Волчья кровь

Его пальцы на моем подбородке…даже в перчатке жгут кожу, давят на скулы. Жест властный, по-арховски самоуверенный. Так заставляют плебея смотреть на Властителя мира.

– Светлана…, – повторил мое имя, и все мое тщедушное тельце затрепетало от букв, произнесенных его голосом. Словно рука прошлась наглой лаской по всему телу. Заставив затрепетать изнутри настолько эротическим трепетом, что у меня перехватило дыхание.

– На древнем языке архов знаешь, что означает твое имя?

Судорожно сглотнула. Мне казалось, он видит меня насквозь, видит каждую мою эмоцию, видит, как я вся дрожу и…как мне нравится ощущать властные пальцы на своем подбородке.

– Нет…

– Разве я разрешил ответить?

Пальцы сильнее сдавили подбородок, и все мое тело стало ватным.

– Верно…разрешил. Ведь я задал вопрос, а значит, ты должна отвечать. Так вот, твое имя означает Мотылек. Маленький, очень хрупкий мотылек…

Распахнула глаза и вдруг поняла, что это был всего лишь сон. Такой отчетливый, такой явственный, как будто я вернулась на много месяцев назад и впервые его увидела. Вспомнила, как принес меня в комнату…Пока еще в мою, но я слышала, как он приказал выделить покои ЕГО НАЛОЖНИЦЕ. Слышала и до сих пор не могла поверить своим ушам, не могла понять, как же так…что изменилось, что вдруг произошло.

Я стояла под душем…долго смывала с себя розовые потеки воды. Те следы крови, которые остались. Больше на мне не было ни единого шрама. Зато были синяки и засосы, были следы от зубов, оставленные после. Я не знаю, в какой момент адская боль сменилась адским удовольствием… и моя кожа до сих пор горела от его прикосновений, до сих пор казалось, что я без кожного покрова, и все мои нервы оголены до предела. Как жалко смывать с себя следы его пальцев, спермы, слюны. Когда сунула руку между ног, на пальцах осталась кровь, как напоминание о том, что он был для меня первым и самым единственным. Нижние губы приятно саднили, они были растертыми и опухшими после его вторжения. А боль от первого сильного толчка огромной, узловатой плоти сразу же сменилась на невыносимое удовольствие… а от мысли, что вытворял его шершавый, звериный язык, между ног снова становилось невыносимо горячо.

Теперь я точно знала, что я являюсь принадлежностью Вахида. Я его. Настолько примитивно его, насколько женщина может принадлежать мужчине. Она выбита на моем теле следами от сильных пальцев, метками от укусов и моими собственными криками наслаждения до хрипоты.

Какими сумасшедшими и острыми были его ласки, какими невероятными были поцелуи-укусы. И он сам…такой прекрасный и жуткий одновременно. Получеловек. От ужаса до невероятного по своей остроте наслаждения, которое трудно себе представить, почти до потери сознания. И это уже больше не влюбленность – это адская зависимость, это игла, которая проткнула мои вены и превратила меня в его рабыню. Нет, не эскаму, которую кто-то так назвал и отнял у нее свободу, а рабыню, которая сама сложила свою свободу к ногам своего повелителя.

Оставалось только спрашивать себя – почему я не умерла…что остановило его, почему моя агония боли вдруг стала агонией страсти. И это больше не влюбленность и даже не та любовь, которой она была изначально. Это…это так будто я срослась с ним кусками своего мяса и костей, как будто я стала принадлежать ему даже своим разумом.

Я была счастлива. Впервые за все это время, впервые за долгие месяцы я ощущала себя невыносимо счастливой, какой-то сумасшедшей, какой-то невероятно легкой…да, я ощущала себя мотыльком, который подлетел в самое пламя, и сел на лепестки огненного цветка, и не сгорел.

Когда мне дадут комнату возле него? Когда я смогу быть рядом? Увижу ли я его снова…Но весь день прошел в долгих ожиданиях. От перевозбуждения и восторга мне даже не хотелось есть. Казалось, счастье и эйфория настолько переполняют меня, что я готова вспорхнуть в самое небо. Я, кажется, и правда, умею летать.

Дверь открылась, и я узрела двоих банахиров. Они поклонились, и один из них зычно сказал:

– Идемте с нами…