Волчья луна

Шарлотта замерла, где стояла. Следовало бы посторониться, извиниться за внезапное вторжение, а она, поправ нормы приличия, таращилась на мужчину. И если бы увиденное являлось тайной – Мишель успел посвятить в куда большие подробности, но девушка все равно смотрела. Оно было… другое. Нет, тело человеческое, только необычно мускулистое, крепкое, как гитарный гриф. А ведь господин Бош не производил впечатление силача, умело прятал под рубашкой рельефные мышцы. Сейчас они бугрились, соблазнительно перекатывались при каждом движении. Любой атлет в цирке удавился бы от зависти при виде Гийома Боша. И его ноги, Шарлотта не предполагала, что можно восхищаться мужскими икрами. Остальное, плотно обтянутое тканью, тоже наводило на определенные мысли, но девушка не согласилась бы их озвучить даже под угрозой смертной казни. Охнув, она запоздало сообразила, чем занята, и отвела глаза. Хозяин мог истолковать все превратно, если он уже этого не сделал. Бросив взгляд украдкой, девушка к странному облегчению убедилась, Гийом не почувствовал ее интереса, он был слишком зол.

– Ларри! – Голос господина Боша походил на звериный рык.

Шарлотта стояла ближе, но мужчина будто не замечал ее, сосредоточившись на слуге. Тот окончательно растерял смелость и все чаще посматривал на дорогу, словно раздумывал, не сбежать ли, не оставить ли экономку одну в пасти льва. Рык повторился, и Ларри неохотно поплелся к Гийому, встал вровень с Шарлоттой.

– Что она здесь делает? – Господин Бош ткнул в девушку пальцем.

Таки помнил о ее существовании. А раз так, мог бы извиниться и сходить за халатом. Мужчину в подобном виде дозволено находиться в спальне с женой и служанкой, но никак не на крыльце со служанкой. Однако Гийома не смущала практически абсолютная нагота, он держался так, словно стоял в костюме-тройке.

– Это не моя вина, месье, – тут же нашел виноватого слуга. – Она настояла, чтобы я привез ее, хотя я десятки раз объяснил: нельзя.

Шарлотта не собиралась молчать и подала голос:

– Он собирался уволить меня, месье.

– Уволить?

Девушка вздрогнула, когда цепкий взгляд зеленых глаз скользнул по лицу. Было в них что-то странное, неуловимое и опасное. Шарлотта облизала губы, но ничего общего с чувственностью ее действия не имели: во рту резко пересохло. Биение сердца убыстрилось, мышцы напряглись до дрожи – тело реагировало на Гийома как на источник опасности.

– Именно. Без вашего ведома и разрешения по гнусному навету. Любой здравомыслящий человек распознал бы ложь.

Поколебавшись, господин Бош посторонился и махнул рукой:

– Заходите!

– А я, месье?

Странности спутника пугали девушку все больше. Перед ними обычный дом, Ларри слуга владельца, зачем получать особое разрешение?

– Оба, – мрачно процедил Гийом и, не дожидаясь гостей, скрылся внутри.

Ларри замялся у порога, поэтому Шарлотта вошла первой.

Определенно, скупость вошла в привычку, иначе почему в прихожей нет ни единой лампы? Приходилось довольствоваться светом от открытой двери. Шарлотта поняла бы, если бы в комнате имелось окно, но нет же. Следующая комната, судя по всему, приемная обошлась без странностей, если не считать таковыми мешки, сваленные у низенького, на восточный манер дивана. Грязные, грубые, они портили паркет.

– Кабинет справа от лестницы, – послышался откуда-то сверху голос Гийома. – Вторая дверь.

Осталось только отыскать лестницу.

Ларри за спиной девушки шумно сопел и поминутно вздыхал. Он следовал за ней как конвойный, но нервничал больше подопечной.

В гостиной стоял удушливый цветочный запах. Шарлотта не сразу обнаружила его источник – ворох засушенных лепестков на пестром ковре. Они напоминали осенний листопад, такие же яркие, всевозможных форм и оттенков. Решив, что не случится беды, если она чуть задержится, Шарлотта подошла к ковру и нагнулась. Хм, маттиола. Довольно странный выбор, обычно засушивали розовые лепестки. И картины на стенах своеобразные, все сплошь на охотничью тематику. На каждом полотне волки. Они скалились, терзали добычу и гордо вылили на луну.

– Мадемуазель?

Шарлотта вздрогнула и обернулась.

В дверях стоял Гийом. Хозяин дома оделся, накинув поверх домашнего костюма халат с тяжелыми кистями. Он придавал ему сходство с литературным персонажем, этаким чародеем. Или чернокнижником. Мысль пришла внезапно, откуда только взялась? Наверное, виной всему лепестки. Господин Бош не парфюмер, да и маттиола не то растение, из которого делают ароматную эссенцию. Оставались другие цели: аптечное дело и колдовство. С последним нещадно боролись, искоренив в городах, но в глубинке, по рассказам очевидцев, еще находились ведьмы и прочие служители потусторонних сил. А тут еще зеркало, в которое нельзя смотреть, поневоле заподозришь неладное. «Нужно руководствоваться фактами, – одернула себя девушка. – Ты витаешь в мире фантазий, а в реальности у месье всего лишь необычное хобби».

– Уже иду. Простите, засмотрелась.

Все еще сидя на корточках, она указала на цветы.

– Красивые, – робко улыбнулась Шарлотта, не зная, как отреагирует господин Бош.