Волчья луна

Когда они достигли этой тайной, скрытой в глубине леса лаборатории, солнце уже почти садилось за горизонт. По небу плыли редкие стайки облачков.

Здание стояло в темноте, оно выглядело покинутым и пустым. Лора нерешительно помедлила возле двери. Логан положил руку ей на плечо и слегка сжал его. Спустя мгновение она повернула ручку и открыла дверь.

В помещении было темно, Лора щелкнула блоком переключателей. Лаборатория осталась в том виде, как запомнилась Логану, со всеми ее микроскопами и синтезатором ДНК, со множеством другой аппаратуры и оборудования, с клетками животных… и дверью в дальней стене, сейчас плотно закрытой.

Медленно и неуверенно Лора приблизилась к той двери.

– Отец? – произнесла она, чуть помедлив, с тревогой и надеждой.

Из закрытой комнаты не донеслось ни звука.

– Пожалуйста, отец, ответь мне.

Теперь Логан услышал за дверью какое-то движение.

– Лора, мы же договорились. Ты должна оставить меня одного на период ночей полной луны. Ты же знаешь, что мне невыносима сама мысль о том, что ты увидишь меня таким.

– Со мной пришел Джереми Логан, – сообщила она.

Фивербридж промолчал.

– Отец… ему все известно.

Молчание затягивалось. Но вот дверь медленно открылась, и на пороге появилась темная фигура. Когда она вышла на свет, Логан узнал Чейза. Сняв лабораторный халат, он переоделся в какие-то старые рваные брюки и просторную рубаху из толстой шерсти. Его рост показался Логану еще выше, чем раньше, и ученый молча перевел взгляд с Логана на свою дочь со странным блеском в глазах. В задней части маленькой комнаты за его спиной Логан разглядел узкую койку. На сей раз он также заметил закрытое толем окно, большую раковину и какие-то приборы, хотя тусклое освещение не позволило ему оценить их назначение.

– Что именно ему известно? – спросил натуралист.

– Он был в поселении Блейкни. Видел трансформацию Зефраима… и ему известно о пробах ДНК и плазме крови, которую ты взял у него.

– Ты сказала ему? – резко повернувшись к ней, спросил Фивербридж.

– Нет, нет, конечно нет. Он сам пришел к такому выводу. Я лишь добавила последние детали.

– Наверное, о том, как я убил того старика.

– Это же был несчастный случай! То был не ты. И я объяснила, как нам удалось подавить жестокие склонности, которые проявились в ходе первой трансформации.

Фивербридж продолжал смотреть на них, переводя взгляд с одного на другого. Он явно испытывал странную смесь эмоций: удивление, тревогу, враждебность и – что Логан уловил сильнее всего – предчувствие.

– Отец, возможно, он сумеет помочь.

– Чем он сможет помочь? – Фивербридж опустился на один из лабораторных стульев. – Мы уже полгода трудились над способами возврата… безуспешно. – Он глянул на открытую входную дверь лаборатории. – А сейчас вы должны уйти… вы оба. Я… я не выдержу наблюдения за переменами. Уходите, прошу.

Вместо этого Логан как бы невзначай устроился на другом стуле напротив пожилого ученого.

– Лора сообщила мне, что вам удалось по крайней мере уменьшить воздействие. Но мне интересно: что вы при этом чувствовали? То есть тогда, когда с вами происходили эти перемены.

– Беспокойство, – немного помолчав, ответил Фивербридж, – и боль, поначалу почти невыносимую. Кожа становилась… даже не знаю, как описать это ощущение. Но также появляется ощущение некоторой… энергии или силы. Но не человеческой силы… тут нечто другое. Это просто странное физическое ощущение, подсознательное, не затрагивающее разум.

– И жажды насилия? Когда проявилась та эмоция, та потребность?

– Лора же сказала вам, – резко ответил он, – от этого удалось избавиться. Я предпочитаю не вспоминать о том… случае.

– Когда вы показывали мне тот опыт с бурозубками… почему вы сами не подверглись влиянию?

– Я же стоял за источником света, помните? Свет падал только на животных, и никуда больше.

– Но если бы вы направили его на себя, то подверглись бы трансформации?

– Полагаю, да, при достаточной интенсивности света. Но как мы говорили вам, я сделал все возможное, чтобы защитить себя от полной луны. – Он нетерпеливо поерзал на стуле. – Мне не удается понять, как ваши вопросы могут помочь мне.

– Это поможет мне, доктор Фивербридж… понять, что именно происходит. У меня осталось всего несколько вопросов. Скажите мне, как вы думаете, почему вам не удалось значительно преуспеть в поиске способа вашего излечения? Ведь полгода – значительный срок для решения такой проблемы.

– Если бы я сам понял это, то мы, вероятно, достигли бы больших успехов на этом пути. В мою исходную гипотезу о возможной реакции имагинальных дисков по типу известных метаморфоз гусениц закралась ошибка. Я синтезировал их для воздействия на средний вес человека и запрограммировал на денатурацию и возврат процесса трансформации. Но вместо этого они, по-видимому, сцепившись с моей ДНК, видоизменили ее. Для исправления этой модификации приходится идти методом проб и ошибок… что весьма опасно, если не проводить эксперименты с предельной тщательностью.

– Всякий раз, когда мы, казалось, достигали успеха, – добавила Лора, – оказывалось, что это лишь очередной тупик.