Волчья натура

Чеботарев ожидал шума борьбы. Ну, или хотя бы каких-нибудь звуков, но в подвале продолжала царить мертвая предутренняя тишина. Он забеспокоился – конечно, четверо его ребят мастера вязать всяких ловкачей, но этот мохнатый афган мог оказаться слишком крепким орешком даже для них. Шелухин, затаив дыхание и приоткрыв рот, вслушивался.

И когда Чеботарев уже готов был вытащить из кобуры игломет и самолично лезть в это мрачноватое подземелье, на лесенке показался озадаченный Герасим.

– Пусто, шеф! – прошептал он. – Ушел, гад! Ничего не оставил, ни крупинки!

Чеботарев досадливо скрипнул зубами. Потом принюхался – пахло какой-то активной дрянью.

– Ну-ка, осмотрите тут все! – велел он Герасиму. Шелухин, Бардтинов, сделайте пару кругов тут, невдалеке…

Герасим тоже принюхался. Видимо, он разделил подозрения шефа. Михеич присоединился к нему; Нестеренко и Богдан По продолжали шариться в подвале.

Чеботарев тем временем докладывался оперативному дежурному.

Уже через пару минут к нему с мрачной миной подошел Герасим.

– Надо вызывать экспертов, шеф. Там следы какого-то новомодного фокуса. Я лично ни во что не врубаюсь.

Эксперты прибыли спустя полчаса.

* * *

Фотография из «Вечернего Алзамая» вполне могла оказаться фальшивкой. Коллажем. Но Генрих отнесся к ней вполне серьезно.

Изображал этот плохонький черно-белый любительский снимок обычный средний грузовик-селектоид; правда Генрих не знал такой породы. Странность же заключалась в том, что грузовик был заснят в момент, когда он парил на высоте добрых пяти метров над можжевеловыми кустами. Из короткого комментария явствовало, что заснял этот свихнувшийся грузовик один фотограф-пенсионер, имеющий склонность к ранним прогулкам и постоянно таскающий с собой архаичный фотоселектоид пятидесятых годов выроста. Пенсионер обитал на самой окраине и часто уходил в тайгу ловить удачные кадры и ракурсы. По его словам, сначала грузовик вел себя вполне мирно: как и положено экипажам стоял на обочине окраинной улицы. Потом он некоторое время ехал по трассе Алзамай-Шантарск. Недолго, минут пять, и отъехал всего на пару километров. Вскоре грузовик свернул с дороги прямо в тайгу, а потом неожиданно воспарил над деревьями и невероятно быстро улетел прочь от города. Ошарашенный пенсионер все же успел клацнуть затвором своего селектоида и немедленно помчался домой проявлять снимок. Когда проявил – без промедлений помчался в редакцию журнала «Природа», где часто печатали его работы. Из журнала фотка немедленно попала в «Вечерний Алзамай».

«Бойкий, видать, пенсионер, – подумал Генрих, всматриваясь в снимок. – По редакциям бегает…»

Он отложил общественную газету, и взял спецвыпуск «Криминальной хроники». Здесь тоже было на что посмотреть.

Фотография найденного на одной из свалок трупа. Мужчина лет тридцати-тридцати пяти. Стаффордширский терьер.

Испанец. С перерезанным горлом. Тот, кто сломал ногу напарнику, Франсуа д'Арсонвалю, и вывел того из игры. А вот с самим Испанцем обошлись суровее. Убили.

Генрих задумался. Кто? Понятно, кто-то из агентов, причастных к поискам волчьих следов. Только не сибиряки – эти бы не стали убивать, закрыли бы в накопителе службы безопасности и тянули бы помалу из него информацию.

И, конечно, это не европейцы – Генрих остался единственным действующим европейцем-разведчиком в Алзамае.

Сомневался Генрих и насчет того, что Испанца убрали русские. Хотя, минимальные шансы все же сохранялись. Допустим, прижал Испанец их негласного агента в темном углу. Да только агент оказался расторопнее и насадил Испанца на железный нож… костью так горло не располосуешь, кость скорее для колотых ран. А вот мертвое железо…

Алзамайские газетчики правильно сделали, что не поместили этот снимок в общественной прессе. Обыватель плохо переносит кровь. Человеческую кровь.

Вторая фотография: застывший на лавочке мужчина со стеклянным взглядом. Тоже мертвый. Генрих его прежде никогда не видел. Отчего помер-то? Ага, укус ядовитого насекомого. Ля-ля, три рубля… Ага, калифорнийский скорпион. Калифорнийский. Америка?

Генрих оторвал взгляд от газеты и крепко задумался.

Америка. Вот кому выгодно выводить евразиатских разведчиков из игры. Причем выводить надежно, наверняка, насмерть. Насовсем.

Значит, Испанец работал на одну из евразиатских держав?

Поразмыслив, Генрих пришел к выводу – что нет, не обязательно. Строго говоря, Испанец вообще мог работать не на правительство какой-нибудь страны, а на абстрактного хозяина. Заполучи какой-нибудь маньяк с деньгами возможность активировать ген волка – и пожалуйста, почва для нового передела мира готова. И это будет не игрушечная склока тридцать седьмого года, не кабинетная схватка изощренных дипломатов. Это будет бойня, как до биокоррекции, и крови прольется море. А каковы будут последствия бесчисленных психических травм – вообще невозможно представить. Собственно, у человечества появился вполне реальный, но очень невеселый шанс вновь скатиться в средневековье.