Волчья натура

Лутченко заинтригованно подобрался на стуле.

– Прикрытие?

– Ага. Родная бабуля в Алзамае. И бабуля в данный момент при смерти. Он, кстати, еще не знает.

Лутченко задумался на секунду.

– Хм… Любящий внук прется к престарелой бабуле из Крыма через всю Сибирь? Что-то не особо верится…

– Но он настоящий внук. Настоящий. Его проверят, и выяснят, что настоящий. Понимаешь, в таком деле даже секундная заминка соперника может обеспечить нам победу.

– Ты полагаешь, что соперники будут? – с сомнением протянул Лутченко.

– Готовиться, Виталик, – назидательно произнес Коршунович, – всегда нужно к самому худшему. Учу-учу вас, обормотов, а вы все задаете и задаете одни и те же вопросы. Я-то уже привык, что все обстоит не так плохо, как кажется, а гораздо хуже. Привыкайте и вы.

– Привыкнешь к такому, пожалуй, – Лутченко поднялся. – Когда наш ангел прибудет-то?

– Завтра, наверное. Готовь проводку по неформалке, не будем же мы его тащить в контору на виду у всех…

– Добро, все обеспечим. Мне доступ оформили?

– А как бы ты документ подписал? – фыркнул Коршунович.

Лутченко хлопнул себя по лбу:

– Тьфу, ты! Верно. Никак не привыкну к этим новомодным штучкам-дрючкам-умным полиморфам… Шабанееву легче.

– Всем легче, – сказал Коршунович, – кто не делает ни хрена.

Позвать техничку, чтоб покормила в кабинете мебель, Коршунович, конечно же, и сегодня забыл.

* * *

Впервые за два с лишним года Арчи встал не на рассвете, а гораздо позже. В башенке было пусто; сдвинутые в сторону буи казались бренными останками погибшего спрута. На столе, вопреки ожиданиям, царил порядок, видно Ник с утра зачем-то решил прибраться. За окном было ярко; Арчи вскочил и поглядел на часы: девять пятнадцать.

«Е-мое! – подумал он сердито. – Все проспал! Ник, зараза, не мог разбудить. Ну, я ему!»

И торопливо зашлепал в умывальню.

Ника он увидел, едва свежий и взбодренный покинул башенку: напарник хлопотал с кем-то неразличимым издалека у загона катеров. Скрежетнув блендамедными зубами, Арчи направился туда же, предвкушая, какую сейчас учинит Нику выволочку, потому что старшим формально числился Арчи, и Ник обязан был разбудить его на рассвете (сегодня как раз была очередь Ника просыпаться первым, по будильнику). И никакие вчерашние гульки не оправдание, хотя девушка-аморф оказалась фантастически пылкой и заснул Арчи порядком измочаленным.

Он приблизился настолько, что стал различать слова; с некоторым удивлением Арчи убедился, что распинается Ник перед другой девушкой. Причем, девушкой-нюфкой.

– …даже в шторм не капризничает, не то что «Скаты»! – Ник завершил фразу и увидел напарника.

– А вот и шеф! – радостно сообщил он нюфке и крикнул Арчи: – А я тут твою смену с катерами знакомлю!

– Здравствуйте! – поздоровалась нюфка. – Ирина Поволоцкая, Азовская водная школа. Меня вместо вас прислали!

Арчи сдержанно кивнул. Как будто и так непонятно, что вместо него.

Лицо и фигура этой Ирины свидетельствовали о чистой и достаточно длинной линии. Арчи даже немного порадовался, что уезжает, потому что вся база с сегодняшнего дня хором стала бы ожидать стремительного романа. Два чистых нюфа, ля-ля-тополя, и все такое прочее. Даже неловко как-то.

– Инструктаж я уже провел! – хитро подмигнул Ник.

Арчи не стал его распекать. Расхотелось. Вместо этого снял с шеи медальон с чеканным названием базы и словом «Спасатель», и отдал его девушке.

– Вот… Теперь это ваше. Не роняйте честь морфемы, Ирина!

Ирина улыбнулась, принимая медальон.

– А вы к нам в гости заезжайте! – храбро попросила она.

«Ну, вот! – подумал Арчи уныло. – Опять цепляют…»

Впрочем, он чувствовал, что при случае заехал бы сюда на недельку просто отдохнуть с превеликим удовольствием.

И дабы не искушать себя заранее, круто развернулся и побрел к башенке. Собираться.

Вещей у него было исчезающе мало. Нож, шляпа, часы, зубная щетка и портативный компьютер. К этому весьма пошел бы солидный пухлый бумажник, но Арчи бумажников не любил и деньги всегда носил в карманах. Подхватив единственную небольшую сумочку, Арчи огляделся. Казенная форменная одежда – уже в ванной, в стиралке. Собственная – извлечена из свертка и надета. Что еще?

Ему не впервой было уходить с привычного и насиженного места.

«Что ж, – подумал Арчибальд Рене де Шертарини. – Это были не самые худшие два года моей жизни.»

Скрипнула дверь – в башенку сунулся Ник. Прощаться, надо понимать.

Арчи опустил сумку на диван, подошел и крепко напарника обнял. Бывшего напарника. Почему-то в такие моменты спасатели всегда понимали друг друга без слов. Вздохнули хором. Похлопали по спинам.

– Ну, – сказал Арчи, – бывай, друже.

– Ты, как шпионов своих переловишь, действительно заедь как-нибудь, – попросил Ник тихо. – Девчонки без тебя скучать будут.

– А ты не давай им скучать, – посоветовал Арчи.

Он уже хотел потянуться к сумке, но вместо этого снял с руки часы.

– Вот, держи. На память.

Дарить при расставании нож запрещали давние обычаи. А больше у Арчи ничего и не было.