Волчья ночь

— Почему ты сказал, что никому меня не отдашь? — я задумчиво водила пальцем по его груди, рисуя невидимые вензеля и совсем не стеснялась своего поведения.

Дима промолчал, я приподнялась и посмотрела на него. Вид у моего спутника был такой загадочный, что я даже невольно хмыкнула. Он заулыбался в ответ, но по прежнему не проронил ни слова. Я засмотрелась на его улыбку, растворяясь в ней до такой степени, что не заметила, как тянусь к нему и начинаю целовать улыбающиеся губы. Дима на мгновение застыл, потом сжал в невероятно сильных объятьях. Я задохнулась, но не было ни страха, не стыда, ни даже смущения. Зато был неведомый мне трепет, томление, и жар все сильней разливался по телу, лишая разума. Я целовала его лицо, спускалась на шею, гладила широкую грудь, затем задрала футболку и спустилась к животу, оказавшемуся мускулистым. Дима застонал, но схватил за плечи, рванул наверх, перевернул на спину и… встал с кровати. Я прерывисто дышала и с изумлением смотрела в удаляющуюся спину моего спутника.

В душе зашумела вода, а я обиженно насупилась. А потом пришло осознание произошедшего. Он отказался от моих ласк, от меня! Единственный мужчина, которого я хотела, не хотел меня!..

… Эдуард мечется раненным зверем по спальне. Я сижу на кресле, подтянув колени к подбородку и не смотрю на него. Мой хозяин резко разворачивается и нависает надо мой, уперев могучие руки в подлокотники.

— Почему, Эля, почему? — почти рычит он. — Ты же понимала, что это бессмысленно.

Я утыкаюсь лбом в колени и стараюсь не дрожать.

— Почему, девочка моя, ответь мне! — кричит Эдуард.

— Я устала так жить, — едва слышно отвечаю я. — Я хочу домой.

Он устало опускается на пол рядом с креслом и смотрит на меня. Я неожиданно успокаиваюсь и встречаюсь с ним глазами.

— Почему ты не можешь полюбить меня, Эля? — тихо спрашивает Эдуард. — Почему не хочешь принять мою любовь? Прими мой дар и все изменится. Ворота откроются перед тобой, ты станешь свободна.

— Но какой ценой! — я прикрываю глаза и откидываюсь на спинку кресла.

— Это не цена, это дар, девочка моя, — спокойно отвечает он.

— Я не хочу быть твоей, — так же спокойно говорю я, мне все еще не страшно, я устала бояться, поэтому и пыталась перелезть высокую ограду, но охрана сняла меня с нее раньше, чем я успела пролезть хоть метр.

— Ты уже моя! — в его глазах снова бешенство. — Вопрос только в том, что я хочу, чтобы ты была не просто наложницей.

— У тебя уже есть жена, — я тоже начинаю злиться.

— Я отказался от нее, — Эдуард вскакивает и глядит на меня сверху.

— Это не имеет значения, — я встаю на кресле в полный рост и теперь почти сравниваюсь с ним в росте. Я пристально смотрю моему хозяину в глаза, и он не выдерживает и отворачивается.

— Не смей так смотреть, — глухо говорит он.

— А не то что? — я улавливаю у себя насмешливую интонацию Кристины.

— Хочешь узнать? — Эдуард поворачивается ко мне, и я содрогаюсь от холодного звериного взгляда.

— Мне плевать, — неожиданно для себя самой отвечаю я, спрыгиваю с кресла и направляюсь прочь из комнаты.

Я не успеваю дойти до двери, он оказывается передо мной. Я поднимаю голову, и тут же кричу от хлесткого удара, сбивающего с ног. Слезы выступают из глаз, горячая кровь течет из носа, из разбитой губы. Запах крови пьянит моего волка. Его глаза становятся совершенно безумными. Он падает на меня сверху, слизывает кровь, прикусывает, стонет, а потом рвет платье, белье мне запрещено носить, и овладевает мной, вырывая из груди очередной крик боли. Мой жестокий волк пьет мою боль вместе с кровью. Он двигается резко, жестко, словно хочет пробиться к центру моего существа. Его рык оглушает, и я даже не плачу, просто в паническому ужасе смотрю на него широко раскрытыми глазами…

… Когда Дима вернулся в комнату, я стояла у окна, глядя на осенний дождь. Моя душа плакала вместе с дождем, но глаза были сухи. Я смирилась, я приняла то, что нежеланна. Жаль только, что огонь, который так ждал Эдуард все же вспыхнул, но был отвергнут и теперь медленно сжигал меня.

— Что интересного показывают? — преувеличенно весело спросил Дима.

— Опять дождь, — тихо ответила я, не оборачиваясь.

— Эля… — начал он и замолчал.

Я зябко поежилась и обняла себя за плечи. Дим подошел ко мне, встал сзади и некоторое время молчал, а затем обнял. Я попыталась вырваться.

— Ты обиделась, — он не спрашивал, он утверждал. — Прости.

— Тебе не за что извиняться, — я снова попыталась освободиться, не позволил. — Я все понимаю, Дим, правда. Ты и так возишься со мной, мотаешься чуть ли не целыми сутками по дорогам. Ты был добр ко мне, а я полезла еще со своими желаниями. Мне стыдно, это ты меня прости.

— Ты подумала, что мне было неприятно? — понял Дима. — Глупышка, зачем тогда я столько стоял под холодным душем? — он добродушно усмехнулся. — Поверь, у нас желание одно на двоих, но пока это невозможно. Еще рано.

— Почему? — я развернулась и посмотрела ему в глаза.

Дима отвел взгляд и тряхнул головой.