Волчья осень

Интересное обнаружилось на втором этаже, где и были те запертые комнаты, о которых говорил Торопов – причём колдун-технарь подтвердил, что они не просто заперты, а заблокированы колдовством. Повозившись, он снял защиту, но выглядел после этого как выжатый лимон – явно парню попотеть пришлось, жрёт энергию противодействие чужому колдовству, это и к бабке не ходи.

Кстати. Надо бы ещё разок наведаться к бабке – но это потом.

За дверьми оказалась комната, больше всего напоминающая лабораторию – правда, стол в центре, с углублением и уводящей куда-то дырой, покрытый коричневым налётом, от которого затошнило даже после беглого взгляда, наводил на совершенно иные мысли. Запах в комнате стоял соответствующий, несмотря на приоткрытые рамы окон. Никакого секрета не было – тут же, в белом леднике, сделанном из холодильника, нашлись пакеты с жидкостью, напоминающей по виду кровь.

М-да… Далеко не одна только некромантия. Не думаю, что они пили кровь – хотя, кто его знает, а вот в ритуалах её вполне могли использовать. Сатанисты долбаные… При таких раскладах пятеро – или, скорее, четверо – погибших гражданских даже мне кажутся «допустимыми потерями».

После посещения «лаборатории» меня откровенно начало тошнить, и старший группы велел мне не тупить, а вынести генератор и не возвращаться. Выбравшись наружу и отдышавшись, я подозвал одного из орлов Горюнова, уже заводившего двигатель уцелевшего ГАЗ-69А бандитов, и мы вдвоём погрузили трофей в «козелок». Две другие машины, стоявшие ближе к воротам, накрыло разрывом мины настолько удачно, что от них остались лишь обгорелые корпуса.

М-да, хватит на сегодня. Прогуляюсь-ка я лучше до деревни, пока совсем не стемнело.

Глава 10. 15 октября, воскресенье, вечер и ночь

Вообще-то первой мыслью было сходить к бабке Зине, но это я отмёл – переть к ней через всю деревню в начинающихся сумерках желания почему-то не возникало. Никуда она не денется, утром всё равно будем селян собирать. А вот с мальчишкой я бы с удовольствием поговорил сейчас – он и не боится особо, и фольклор местный знает, и живёт почти с краю. Если его, конечно, мать выпустит под вечер.

– Хозяйка! С Колей можно поговорить? – позвал я, постучав по калитке рукоятью пистолета. Небо на западе было ещё светлым, хоть и алело вовсю – полчасика у меня точно есть.

В почти неосвещённом окне – скорее всего жгут свечи, а то и лучину, – что-то мелькнуло, и через минуту, чем-то прогремев в сенях, во двор вышел мальчишка. Один. Вышел и так и остался стоять. Одет был всё в то же – ободранная куртка, скорее всего перешитая из пальто, и шапка-треух с оторванным ухом. Этакий беспризорник двадцатых годов двадцатого века.

– Подойди, не бойся, – поманил я его. Подумав, убрал пистолет в кобуру – вытащу, если надо.

Мальчишка осторожно приблизился, но вплотную не подошёл – метров пять между собой и мной оставил.

– Как же тебя мать выпустила одного, вечером и к незнакомому? – по инерции спросил я и почти сразу понял, что сморозил глупость.

Пацан шмыгнул носом и пояснил то, что я и так уже понял:

– Вон в том доме не вышли после того, как позвали – так дом сразу и сожгли.

Твою мать. Реально, люди запуганы дальше некуда… Как они вообще выжили? Тут человеческий облик потерять можно на раз.

– Боишься?

– Нет.

Отвечает односложно – видимо, чтобы не сболтнуть лишнего.

– Нравится так жить?

– Кто ж нас спрашивать будет, – философски заметил пацан, и у меня защемило в груди. Ну да, их уж лет десять никто не спрашивал…

– Почему звери не приходят в деревню? – спросил я.

– Так ходячие лес стерегут, – равнодушно сказал мальчишка. Учитывая местный жаргон, «ходячие» – это зомби. Значит, моё предположение оказалось верным. А что? Дёшево и сердито. Людей для экспериментов могли и в деревне набрать, и из рейдов привезти.

– В деревню ходячие не забредают? – в тон мальчишке уточнил я.

– Не. Ангелы говорили, что у них приказ. И чтобы мы в лес не заходили далеко.

Ну правильно, тюрьма без стен… То ли зомби прибьют, то ли звери сожрут, если мертвяков проскочишь.

– А чужаков тут не бывало? Незнакомых?

– Не. Только свои, из крепости.

Значит, если связные и были, то мальчишка их не видел… Ничего удивительного, если связные – доппели.

– Староста ваш пропал, – попытался прощупать я почву. – Он бандитов во всём слушался?

– Слушался, и нам велел, – по-взрослому пожал плечами мальчишка. – Теперь нового выберут.

– Кого?

– Дядю Гришу, наверное. Он хозяйственный, – деловито предположил Колька.

– А бабка Зина? – не утерпел я.

– А она сама по себе, – мальчишка ответил по привычке равнодушно, но в глазах его наконец-то появился интерес. – А почему тебя зовут Волк? Ты и правда меченный волком?

– А те, – я мотнул головой в сторону монастыря, – что бы на такое ответили?

Получилось резковато, и мальчишка попятился. Так, стоп, палку перегибать нельзя.

Пацан молчал, и я решил исправить ошибку:

– Ты извиняй, малец. Я оттуда, где детей не бьют… просто так. Но ответ хочу услышать.

– Врезали бы, – угрюмо выдавил мальчишка. – Плетью.