Волчья осень

Скудно освещённый холл оказался пуст – посреди лежал человек в камуфляже, тоже, видимо, оглушённый, а вот Каращук сразу пальнул дважды. Я повернулся на месте, но было уже незачем – с лестницы медленно сползла лохматая тушка размером с некрупную свинью, но похожая то ли на крота, то ли на крысу – заострённая морда, жёсткий серый мех, совершенно не кротовий – грязный от налипшей то ли земли, то ли пыли, и мощные когти-лопаты на лапах.

– Видал таких? – сквозь зубы процедил безопасник, не опуская пистолета. Я помотал головой, не особо задумываясь о том, видит ли это Каращук, но он, похоже, и так понял:

– Вот и я не видал… Давай вверх, ты слева, я справа. На верхней площадке должен быть пост.

Мы быстро преодолели центральный марш лестницы, разошлись в стороны – в верхний холл вели два пролёта по краям, старинные, с облупившимися, когда-то белыми балясинами массивных перил. Огромные окна верхнего холла были забиты фанерой, стены покрывала облезшая штукатурка – за зданием особенно не ухаживали. Тут вповалку лежали четверо, раскинув руки, рядом валялось оружие – «калаш» и три СКСа. В воздухе вилась пыль, хорошо видная в пробивающихся снаружи лучиках света и вокруг пары ламп под потолком.

– Твою мать, что ж тут было-то, а, – пробормотал безопасник.

– Богданыч, лестница!

Я пальнул с двух рук сразу – очередной крот, отброшенный пулями, отлетел, несмотря на массивность тушки. Ах вот оно что – нечисть, то-то его так разнесло… Удачно попал – сразу двумя из обоих пистолетов. Давно так не получалось. Каращук тоже выстрелил несколько раз, ругнулся, пальнул ещё.

– Погоди, дозаряжусь, – просипел он, отпихивая ногой тело «крота», почти успевшего добежать до него. Не глядя сменил магазин на полный, махнул: – Давай в большой зал, вон туда сначала…

Откуда бегут эти твари? Ответ появился быстро – с небольшой узкой галерейки вело две двери, видимо, в бывший зрительный зал. Правая дверь открыта – значит, оттуда.

– Только этого не хватало, – подтвердил мои мысли безопасник. – Давай, бегом, но осторожно!

Дверь, проверить углы!

Я так и встал как вкопанный.

Зал был здоровущий – небось мест на четыреста. Умели раньше кинотеатры строить… Конечно, никаких стульев не было и в помине, и экрана не было – только приподнятая сцена.

А в центре высилось сооружение в три человеческих роста, окружённое лесами с подмостками и представляющее собой нагромождение проводов, каких-то бесформенных блоков, параболических антенн, шкафчиков и щитков с распахнутыми дверцами…

И те провода, что на уровне пола, увлечённо жрали твари типа тех, что мы уже видели – на валяющихся вповалку там и тут людей они не обращали ни малейшего внимания. Тварей было штук шесть, не меньше.

Безопасник взревел как раненый зверь, но стрелять не начал, сдержался – видимо, чтобы не повредить и без того сильно покоцанный агрегат.

– Волков, аккуратно. Только по зверям, понял?

В отличие от тех, что бежали на нас в холле, эти твари были намного мельче, размером с дворнягу, и светлее, хотя форма в целом похожа – и мы им, похоже, были совершенно безразличны. Приблизившись и отойдя чуть вбок, чтобы уйти с линии огня на аппаратуру, Каращук дважды выстрелил в ближнюю тварь – та так и покатилась, не издав ни звука, а остальные… остальные и ухом не повели.

Ах вот оно что… Похоже, для этих крыс то ли изоляция проводов, то ли ещё что – тот ещё деликатес, и они, как слепни, жрут, не обращая ни на что внимания!

Переглянувшись, мы одновременно открыли огонь. Патроны зря не тратили – одного твари вполне хватало, особенно с такого расстояния…

А потом Каращук ходил и матерился, и я его прекрасно понимал. Аппарат, судя по всему, в полновесном «боевом» режиме ни разу не запускали – а теперь вряд ли и запустят в ближайшее время. Даже если большая часть уцелела – понадобится как минимум замена проводки, настройка, тестовые прогоны… и это при условии, что люди живы!

Тела мы тоже осмотрели. Минимум двое были мертвы – скорее всего, навернулись с верхних ярусов «лесов». Остальные вроде как живы – тут же, кстати, обнаружился Семашко и два управовских колдуна Шнайдер и ещё один, визуально знакомый, что регистрировал мой карбайн – но попытки привести их в чувство результата не дали. То ли кома, то ли ещё что… Но, пока мы возились, люди начали приходить в сознание – поднимались со стонами, словно не очень понимая, где они и что произошло.

Каращук моментально попал в свою стихию и начал опрос.

Выяснилось следующее. Ровно без четверти десять всё внутри здания словно задрожало мелкой дрожью, будто завибрировало. И всё – больше люди ничего не помнили.

Пришедший в сознание Семашко клялся и божился, что прибор не запускали – точнее, общее питание на контур было подано, но излучатели не то что не работали в полную силу, но вообще были ещё обесточены.

Подошёл понурый Шнайдер.

– Судя по всему, на контур здания подали колебания сверхвысокой частоты, – не особо уверенно предположил он. – В Колледже шли подобные разработки, но я ни разу не видел, чтобы их «довели до ума».