Волчья песнь

— Прежде чем сделаешь это, — остановил меня он. — Ты должен меня выслушать.

— Прежде чем я сделаю это?

Элизабет не сводила с меня глаз. Они вспыхнули оранжевым. Я не видел Джо, и мое сердце разрывалось.

— Мы все… мы нуждаемся в чем-то. В чем угодно. В том, что будет заставлять нас держаться за нашу человечность. — Хватка Гордо ослабла на моей руке, но он не отпустил меня полностью. Его прикосновение походило на электрический разряд, и я задумался, было ли это из-за татуировок. Или из-за него самого. Или еще чего-то. — Магия многое отнимает. Это может потянуть тебя в такие места, о которых ты и помыслить не мог. Темные уголки, от которых лучше держаться подальше.

— А волки?

— Волкам это нужно в качестве напоминания о том, что они частично люди. Особенно тем, кто был рожден волком. Им легче потеряться в их животной форме. И они теряются в себе, не имея ничего, что связывало бы их с рациональным миром.

— В этом нет ничего рационального, — заметил я, и мой голос прозвучал грубо. Возникло ощущение, что я впутываюсь во что-то, из чего уже не смогу выбраться.

Гордо прорвался сквозь панику.

— Джо станет диким, Окс. Он станет диким, если не будет связан с кем-то. Обычно это кто-то из стаи или семьи, или тот, кого ты любишь и чувствуешь себя с ним как дома. Это может быть даже тот, кто вызывает гнев и ненависть, ну хоть что-то. Сейчас же у него нет ничего. И не будет ни сегодня. Ни завтра, и, возможно, даже ни через год. Но если он утратит свою связь с человечностью, то однажды одичает и не сможет обратиться в человека. К тому же волк без уз опасен. И… решение должно быть принято.

Очередная вспышка в темноте вызвала случайное воспоминание. Об узах.

— Марк говорил…

Гордо все понял.

— Да, — вздохнул он. — Это так. Ты — мои узы, Окс.

— Когда это произошло?

— Когда тебе исполнилось пятнадцать. Помнишь, я подарил тебе рубашки?

— Я не почувствовал разницы.

Теперь ты один из нас.

— Ты почувствовал.

— Твою ж мать, — прошептал я.

— Так просто случилось, — умолял он. — Я никогда не хотел…

— Могу я быть узами для вас обоих?

— Обоих?

— Для тебя и для него.

— Я не… возможно. Если кто-то и сможет, то только ты.

— Почему я? Я ведь ничего из себя не представляю. Я — никто.

Гордо сжал мою руку.

— Ты важнее любого из нас, Окс. Знаю, ты этого не видишь. И я знаю, что ты думаешь. Но это так.

Теперь я был мужчиной, поэтому отогнал жжение в глазах.

— Что я должен сделать?

— Ты уверен? — спросил Томас у меня за спиной.

Я смотрел только на Элизабет. Я чувствовал волков вокруг, но не отводил от нее взгляда.

— Да. — Потому что там был Джо.

— Все произойдет быстро, — произнес Гордо. — Защита спадет. Ты услышишь его. Это будет… громко. Не пугайся. Он учует твой запах. Поговори с ним. Позволь ему услышать твой голос. Он не… он выглядит не как обычно. Понял? Но это все равно Джо.

— Понял. — Сердце бешено колотилось в груди.

Это был не сон.

— Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — тихо пообещал Гордо.

— Хорошо.

— Окс, у тебя есть выбор.

Наконец-то я посмотрел на него.

— И я его сделал.

Гордо выдержал пристальный взгляд, ища что-то глазами на моем лице. Я не знал, нашел ли он то, что искал, но в итоге натянуто кивнул. Затем поднял левую руку ладонью к небу. Все татуировки на его руках поблекли, кроме одной, которая была глубокого землисто-зеленого цвета. Это были две линии, извивающиеся синхронно друг с другом. Он провел по ним двумя пальцами и что-то пробормотал себе под нос. Воздух завибрировал, и у меня заложило уши. Волки вокруг меня зарычали, и я вновь посмотрел на Элизабет.

Круг ненадолго вспыхнул, а затем потемнел. Стал серым и безжизненным.

А после этого я услышал.

Низкий рык. Рычание. Негромкое, но грозное.

Я шагнул к Элизабет и протянул руку.

Она прижалась носом к моей ладони, вдохнула и выдохнула.

А затем наступила тишина.

С другой стороны от Элизабет потянулись руки. С черными когтями.

— Джо, — тихо позвал я.

И он кинулся на меня. Прежде чем я успел шевельнутся. Прежде чем смог подумать. Раздался предупреждающий крик, резкие рычания. Меня сбило с ног тяжелым весом. Когти впились в плечи, маленькие уколы боли. Я видел отблеск зубов, глаза, что мерцали оранжевым и красным, голубым и зеленым. Его нос прижался к шее. Потом щеке. Вдыхая мой запах. Дыша мною.

— Окс, — сказал он, его голос звучал низко, мрачно и зло.

Он застрял в пограничном состоянии между мальчиком и волком, как и Томас. Только Томас контролировал себя.

А вот Джо — нет.

Белая шерсть то росла, то редела вдоль его лица и рук. Клыки пронзили десны, затем исчезли. Появился мальчик. Затем полуволк. Затем снова мальчик. Он застонал: