Волчья песнь

Потребовалось всего шесть месяцев чтобы расплатиться с Гордо. Ну, по крайней мере, он так сказал. Я не понял, как вышло так быстро, казалось, это должно занять больше времени. Но Гордо заявил, что мы в расчете, и на этом все.

После этого я почти не видел денег. Гордо объяснил, что открыл для меня счет в банке, на который будут начисляться проценты. Я не знал, что значит начисление процентов, но я доверял Гордо.

— На черный день, — объяснил он.

Мне не нравилось, когда наступали черные дни.

* * *

Когда-то у меня был друг, звали его Джереми. Он носил очки и нервно улыбался по каждому поводу. Нам было девять. Джереми нравились комиксы и рисование, и однажды он подарил мне рисунок, где изобразил меня супергероем. На мне был плащ и все такое. Я тогда подумал, что лучше этого в жизни ничего не видел. Потом Джереми переехал во Флориду, и когда мы с мамой стали искать Флориду на карте, она оказалась на совершенно другом конце страны, далеко от нашего городка в Орегоне.

— Люди не остаются жить в Грин-Крик, — сказала мама, пока я пальцами прослеживал дороги на карте. — Здесь ничего нет.

— Мы остались, — заметил я.

Она отвела взгляд.

* * *

Мама ошибалась. Люди оставались. Не многие, но все же. Она осталась. Я остался. Гордо остался. Ребята, с которыми я ходил в школу, хотя они могли покинуть город после выпуска. Грин-Крик был на последнем издыхании, но все же продолжал бороться за жизнь. У нас имелся продуктовый магазин. Закусочная, в которой работала мама. Макдональдс. Кинотеатр с одним экраном, где шли фильмы семидесятых. Винная лавка с решетками на окнах. Магазин париков, витрины которого украшали головы манекенов с красными, черными и желтыми волосами. Автомастерская Гордо. Заправка. Два светофора. Одна на всех школа. И все это посреди леса и Каскадных Гор.

Я не понимал, почему люди хотели уехать. Для меня это место было домом.

* * *

Мы жили в чаще леса, в самом конце грунтовой дороги. Голубой дом, белая отделка. Краска облупилась, но это не имело значения. Летом здесь пахло травой, сиренью, тимьяном и сосновыми шишками. Осенью под ногами шуршали листья. Зимой из трубы поднимался дым, смешиваясь со снегом. Весной дни напролет на деревьях пели птицы, а по ночам до рассвета меж темных ветвей ухала сова.

Через дорогу от нас, в конце переулка, стоял дом. Я часто разглядывал его сквозь деревья. Мама говорила, там никто не живет, но иногда перед домом появлялись то машина, то грузовик, а по ночам горел свет. Дом был огромен, с большим количеством окон. Я пытался заглянуть в них, но мешали плотные шторы. Иногда проходили месяцы, прежде чем очередная машина появлялась у его порога.

— Кто там жил? — спросил я папу, когда мне было десять.

Он лишь хмыкнул и открыл очередную банку пива.

— Кто там жил? — спросил я маму, когда она вернулась с работы.

— Не знаю, — ответила она, касаясь моего уха. — Никого не было, когда мы приехали.

Больше я об этом не спрашивал. Повторяя себе, что загадка куда лучше реальности.

* * *

Мы переехали в Грин-Крик, когда мне исполнилось три и я никогда не интересовался почему так случилось. Никогда не спрашивал, есть ли у меня бабушки, дедушки или кузены. Мы всегда были втроем, пока не остались вдвоем.

* * *

— Как думаешь, он вернется? — спросил я Гордо, когда мне было четырнадцать.

— Долбанные компьютеры, — пробормотал Гордо себе под нос, долбя по кнопке автосканера, прикрепленного к машине. — Все приходится делать с помощью компьютеров. — Он в очередной раз ударил по кнопке и аппарат сердито запищал. — Почему нельзя просто посмотреть и разобраться в этом самому. Нет. Приходится использовать диагностические коды, потому что все автоматизировано. Да мой дед мог просто послушать двигатель на холостом ходу и сказать, что не так.

Я взял сканер в руки и нажал на правую сторону экрана, дождавшись появления кода, а затем вернул аппарат Гордо.

— Каталитический нейтрализатор.

— Так и думал, — сказал он нахмурившись.

— Выйдет дорого.

— Я знаю.

— Мистер Фордхэм не сможет себе этого позволить.

— Знаю.

— Ты не собираешься брать с него полную стоимость, так ведь?

Потому что именно таким человеком был Гордо. Он заботился о других, даже если не хотел, чтобы кто-то об этом знал.

— Нет, Окс. Он не вернется. Давай это на подъемник, ладно?

* * *

Мама сидела за кухонным столом, заваленным кипой бумаг. Она выглядела грустной.

Я занервничал.

— Снова из банка? — спросил я.

Она покачала головой.

— Нет.

— Тогда?

— Окс. Это… — взяв ручку она начала расписываться, но тут же остановилась, не покончив даже с первым письмом. Положила ручку обратно и подняла на меня взгляд. — Я сделаю все правильно.

— Знаю, — потому что я знал.

Мама взяла ручку и начала подписывать документы. Один за другим. Снова. Снова. И снова.

Она также несколько раз написала свои инициалы.

— Вот и все, — закончив, произнесла она.

Рассмеявшись, встала и взяла меня за руку. Мы затанцевали по кухне под неслышимую никому из нас песню. Через какое-то время мама ушла.

За окном уже стемнело, когда я взглянул на бумаги.

Это были документы на развод.

* * *