Волчья песня

– А как же, и не один. – С гордостью проговорил он. – У нас деревня большая. Если хочешь знать, ее еще батюшка купца нашего, Пантелеймон, поставил. В честь него и назвали, Пантелеево. А золотишко они тут недолече добывали. Сейчас, конечно, закрыт прииск то. – Принялся он с удовольствием рассказывать.

– А чем же люди здесь занимаются, раз прииск закрыт? – Поинтересовалась я

– Так у нас тут нашли какую-то особую белую глину. Говорят, таких залежей очень мало. Чистый фарфор, не глина. Фабрику поставили. Теперь вот всякую посуду делают.

Продолжая слушать его объяснения, я вышла из дома и принялась разгружать мотоцикл. А Михалыч продолжал путаться под ногами, не переставая рассказывать о местном быте. Увидев, как я достала из люльки карабин в чехле, уважительно спросил.

– Ружье?

– Нет, карабин. – Усмехнулась я.

Глаза у него округлились.

– Поглядеть то можно? – Осторожно спросил он.

– Отчего ж нельзя? Можно. За погляд денег не берут! – Расчехляя свою драгоценность, проговорила я.

У Михалыча округлились глаза еще больше.

– Так это же … – Задохнулся от восторга он. – Это же настоящий «медведь»! – Бережно погладил от полированный приклад. – Твой?

Я рассмеялась.

– Конечно, мой! Подарок от друзей, на память. – Пояснила я, показывая на гравировку на прикладе.

– Дорогой подарок …. – выдохнул он.

– Дружба, она цены не имеет. – Усмехнулась я.

Вскоре все вещи были перенесены в дом. И я опять завела мотоцикл, собираясь ехать в деревню. Михалыч взобрался на свою лошадку, которая оказалась конем, носившего вполне прозаическое имя «Зайчик».

– Давай за мной. Я тебе сейчас все покажу.

Глава 3

Хозяйственный магазин, к моему удивлению, был достаточно большой. Товар на полках радовал своим разнообразием. Особенно поражала полка с фарфоровой посудой, как я поняла, изделиями местной фабрики.

Продавщица, дородная тетка, ласково мне улыбалась, и ненавязчиво расспрашивала, кто я, да откуда. Отвечая на незамысловатые вопросы, я потихоньку нагружала необходимыми вещами большой фанерный ящик, выделенный Софьей Ивановной, как звали продавщицу. Узнав, что я буду жить на Игнатовой заимке, она испуганно перекрестилась, и посмотрела на меня круглыми глазами.

– А не боязно одной то? – Почти шепотом спросила она.

– А чего мне бояться? Зверья я не боюсь, а лихих людей Михалыч сказал, что у вас тут не водится. – Ответила я, пристально глядя на тетку.

– Так-то оно так … – Закивала та головой. – Только место это дурное. Проклятое место это. – Перешла она на зловещий шепот.

Я только плечами пожала.

– Я не верю в разные проклятия.

Софья Ивановна нахмурилась и поджала губы.

– Старые люди зря не скажут. – Наставительно произнесла она.

На этом наш разговор был закончен. Вскоре, сильно облегчив мой кошелек, я вышла на крыльцо вместе с коробкой, доверху забитой всяким скрабом.

– А универмаг у нас через два дома отсюда. – Прокричала мне вслед она.

Я кивнула головой, и помахала на прощание рукой. В общем, расстались мы довольные друг другом.

Вернулась я на кордон уже после обеда, практически потратив основную часть своих сбережений. Но, я не жалела. Разгрузив добро, я принялась за инспекцию своей территории.

Заглянула в покосившуюся сараюшку, и обнаружила там небольшой столярный самодельный станок и кое-какие полезные для хозяйства инструменты. В углу, подо всяким хламом, я обнаружила чудо. Ведерный пузатый самовар. В самом центе был выгравирован замысловатый вензель из заглавных букв «И», «П» и «Н». Надо полагать, инициалы купца Игнатова, хозяина здешних мест и этой самой заимки. А поверху полтора десятков медалей и клеймо: «Иван Капырзин. Тула». Вытащив это дивное-диво на улицу, я как следует его рассмотрела, и удовлетворенно кивнула сама себе. Самовар был в рабочем состоянии. Только требовал тщательной чистки.

Оставив самовар возле колодца, я еще немного покопалась в сараюшке, обнаружив вполне добротный топор и литовку. Вещи в хозяйстве были необходимые и полезные. Еще я обнаружила большое оцинкованное ведро. Выбрала из ветоши несколько тряпок, я отправилась к колодцу. Достала воды. Пригубила прямо из ведра. Зубы заломило от холода. Плеснула несколько пригоршней в лицо. Колодезная вода приятно холодила кожу.