Волчья радуга (СИ)

— Пойду. Но не потому что люблю, а потому что — завишу. Думаю, ты должна понимать, что я имею в виду.

Шайти пораженно кивнула: именно она — понимала.

— Я знаю, где ты провела последние дни. И с кем, — наконец, произнесла она таким тоном, словно этим было сказано абсолютно все. Впрочем, в какой-то мере — так и было.

— И что?

— Шайрем, я не знаю, чего тебе понадобилось от Рета, но то, что вы сблизились и не скрывали это — факт. И слухи пойдут в любом случае, очень неприятные для тебя слухи…

Я безразлично пожала плечами. После истории с серебряными вряд ли моей репутации может что-то угрожать, ибо ее у меня и нет, по крайней мере, той, за которую стоило бы бороться.

— А если я скажу, что знаю, кто виновен в смерти Лаури? Кого ты выберешь? Ведь если Лоурес узнает дуэли не миновать, а тогда один из них умрет в любом случае.

Усталость пропитала меня насквозь. Уже идя сюда я знала, что обречена проиграть, но все-таки надеялась. Глупо.

— Чего ты хочешь?

— Ты знаешь, — просто ответила она и отвернулась. Думаю, ей этот разговор дался так же нелегко, как и мне. Все-таки кое в чем мы были похожи… просто она оказалась сильнее.

— Знаю. Но не слишком ли велика цена?

— За жизнь дорогого тебе человека? Не думаю. В нашем мире, Шайрем, все имеет свою цену, а безопасность — наиболее дорогой товар. Ты привыкнешь.

Я отрицательно качнула головой, хотя прекрасно понимала, что она права. Да, я не хочу привыкать к таким вещам, но — придется. В конце концов, обязанности следить за этим миром с меня никто не снимал. И не снимет.

— Думаешь, он справится? — меланхолично спросила я, устремив взгляд к окну.

— Да. Мы же будем рядом: если будет нужно — поправим.

Да, мы будем рядом.

Выдавив из себя немного грустную улыбку, я махнула рукой на прощанье и вышла. Ненависти или злости внутри не было — лишь пустота. Я исчерпала все, что было. Чем наполнить? Пока не знаю, но время подумать у меня будет. Все-таки мне предстоят годы служения… служения Императору, в которого я не верю.

Грустно.

«Рет»

Увидев в дверях своей комнаты Шайрем, Вальрет невольно вздрогнул — настолько пустым был взгляд у радужной принцессы. Казалось всю ее жизнь, всю энергию выпили залпом, не оставив самой девушке и шанса на спасение.

Отчаянно захотелось подойти, обнять узкие плечи, закрыть от всего мира, спрятать… она же ребенок еще. Ребенок, которого взрослые заставили играть в совсем недетские игры. Обучение в Храме Змееликой? Да что оно могло принести ей без реального опыта?! Она же даже не убивала ни разу! Ее тренировали, из нее по капле вытравляли жизнь — и преуспели. Вот только на этот результат чужих трудов без дрожи и не взглянешь.

— Шай?..

— Поможешь мне в лаборатории? Я хочу еще раз протестировать полученный состав? — блекло и без тени прежних чувств. Ни восторга, который обуял ее утром, по завершению работ, ни надежды, светлыми искорками вспыхивающей в голубых глазах — ничего.

— Конечно, помогу, — выдавив из себя улыбку, с наигранным энтузиазмом произнес вампир.

Шайрем лишь качнула головой, словно говоря, что это лишнее. Не нужна ей была чужая жалость, ибо сама себя она не жалела.

Шайрем кайри Найа

Ночь в лаборатории, последние приготовления, финальные тесты — это помогало не думать, отвлечься. Рет был рядом, словно чувствовал, насколько мне важно чужое присутствие сейчас.

Я прекрасно понимала, что сама загнала себя в жесткие рамки: своими действиями, своими ошибками я приближала этот миг. Границы и грани обступили меня со всех сторон, не давая вздохнуть, лишая даже призрачного шанса на свободу. Когда я снова буду принадлежать только себе? Смогу ли вообще когда-нибудь скинуть с себя цепи служения, в которые меня с такой небрежностью заковала Циара и ее последовательницы?

— Шай…

Услышав этот болезненно-тихий голос, я вздрогнула.

— Да? — увлажнив языком внезапно пересохшие губы, я подняла глаза на своего помощника. За какие-то три дня Вальрет стал мне так близок, что иногда было страшно.

— Тебе пора. До рассвета осталось чуть больше получаса, — едва слышно произнес он, старательно пряча глаза.

Что он боялся мне показать? Боль? Обреченность? Или, напротив, не хотел все это видеть в моем взгляде? Не знаю. Пусть все так и останется недосказанным и нереальным, пусть все будет казаться нам сном, прекрасным, но недосмотренным до конца…

Встряхнувшись, я взяла со стола образец лекарства для серебряных и медленно направилась к выходу. Каждый шаг давался с трудом, словно сейчас я шла не на сбор Эннеады, а на свидание к палачу…

Отчаяние, старательно запрятанное, почти похороненное, вдруг плеснуло через край. Захотелось жить, любить, самой решать и выбирать!..

В Бездну весь мир!

Сжав бутылочку с антидотом в кулаке, я в один момент оказалась рядом с Ретом и с отчаянием обреченного на смерть впилась в его губы злым, подчиняющим поцелуем. Огонь вспыхнул в крови, испепеляя все лишнее. Боль, неуверенность, сомнения и страхи — все сгорело в этом миге обжигающей страсти и жажды свободы.

Всего лишь несколько секунд, чтобы проститься — и простить…