Волчья стая

Оставив меня наедине с этой информацией и остывшей порцией еды, он скрылся на кухне. Ну, на еду жаловаться грех — голодный, я и сам все моментально сожрал, даже не пережевывая толком. Каша с овощами оказалась неплохой, остывшее мясо — откровенно постным и переваренным, но после голодного дня с долгим переходом это было лучшее блюдо на свете.

Затем я ушел в конюшню. Пахло не очень, волчицы фыркали, но подстилка из сена — это уж точно куда лучше всего, где я спал за последние несколько дней. Ну и провел небольшую лекцию на тему терпения и необходимости оставлять нормальное количество еды, если терпения не хватает. Не уверен, что это дало какой-то эффект, несмотря на пристальные, внимательные взгляды и повернутые ко мне ушки, но попытка не пытка.

Сны? К счастью, обошлось без них.

Наутро удалось помыться в любезно предоставленной за деньги бадье. Помылся сам, помылись остальные, ну и одежду ополоснули как могли. В процессе мытья краем глаза заметил, как спасенная девица за нами следила, но ближе она не подошла. Это… странно. Хоть и хорошо.

Но потом все равно надо было с ней пересечься, чтобы сдать-таки на руки получателю. Пришлось подняться в ее комнату — туда же дочь трактирщика завтрак ей отнесла, и получила щедрое вознаграждение. Которое папаша немедленно себе прибрал, и мне об этом похвастался, ага.

Постучался. Вошел.

— Прошу, хотя бы останься и оцени! Я хочу знать, что мужчины думают о моих нарядах! Пусть и от такого бездушного чурбана как ты!

Это она сейчас переодевалась. На кровати стояла сумка, туго упиханная всякими тряпками, которые она из кареты забрала. Сама девица стояла практически голая, в белых кружевах — которые, на мой взгляд, не особо-то бились с местным средневековым окружением. Анахронически выглядели, иными словами. Хотя на почве наблюдаемой гиперсексуальности отдельных «монстров» вполне может быть, что женская одежда перемахнула через несколько сотен лет моральных перемен и сексуальной революции.

Интересно, а у упомянутых «храмовников» монашки есть?

Кхм. Так, отбой, и нечего мысленно примерять одежду на стоящую передо мною фигурку! Брома надо тут надыбать, вот что надо.

— Честно — неплохо, — ответил я. — Но это бы должно быть только для твоего суженого зрелище.

— О, ему понравится, я уверена, — сказала девица, вытягивая из сумки ворох тряпок, в которых угадывалось темно-синее платье с серебряным шитьем. — Ему понравится. Что ему не понравится — так это узнать, что ты украл коней моего отца и продал их первому попавшемуся трактирщику за десятую часть их настоящей цены. Это были очень хорошие кони, очень крепкие, сильные, выносливые, породистые…

— Вот за это я извиняться не собираюсь. В своем праве был.

Вообще, у меня аж чувство дежавю взыграло. То же самое с муравьиной королевой было, прямо один в один. Да и с остальными девками, с которыми пересечься успел, паттерн схожий. Сперва сопротивляюсь, пока они тактики свои пробуют, а затем вдруг уходят в равнодушие. Показное или нет — черт его знает, но лучше уж оно.

Сдам ее на руки, и все дела. Раз уж сюда притащил, надо бы до конца довести… А, кстати, куда?

На ходу разберемся.

— Жду внизу, — сказал я. — Тебя суженый твой ждет не дождется, так что не заморачивайся особо.

— Вот именно поэтому мне и нужно, как ты говоришь, «заморочиться», — холодно ответила девица. — Чтобы первым впечатлением перекрыть свое опоздание.

— Прям уж так важно?

— Очень важно. Ты, необученный этикету, этого все равно не поймешь. И свой шанс обучиться — упустил.

— Будто я против, ага.

Ну и вышел в коридор. Несмотря на заявления о том, что нужно оценить ее наряд — думаю, сама справится. Хрен знает как, без зеркала-то, но справится. Чутьем там своим, особенным.

Спустился в зал таверны. Сейчас народу здесь побольше было, чем ночью — утро еще сравнительно раннее, все потянулись есть и похмеляться, перед очередным рабочим днем. Ребята, по виду, не понаслышке с дорогой знакомые. Ну и виднелась парочка мужиков в кожаных плащах да с перекошенными шапками.

— Курьеры это, — слегка удивленно ответил трактирщик. — Хорошо платят, согласись? Одежка дорогая, кони выносливые…

— И работа тяжелая и опасная, — продолжил я логическую цепочку. — Давай-ка мне на моих яичницы, и мне тоже.

— А что опасная — так если дурак, то на ровном месте убьешься. Вон, у меня дядя занозу подхватил, палец распух — и через неделю вся кровь черная стала. Так и помер, пердун старый.

История как история, бывает. Дождавшись своей порции еды, еще горячей яичницы с беконом, которые тут на громадном очаге готовили, понес все это добро в конюшню, на растерзание девчатам. Пришлось, конечно, с едой и пребывание их дневное оплатить — но хрен с ним, не так уж и дорого. И пусть лучше сидят там, чем по округе болтаются. Не хочу, чтобы влипли в какие-нибудь неприятности, пока в городе буду.