Волчья свадьба. Книга 1

— Я думаю, наш коллектив готов принять тебя. Разумеется, три дня испытательного срока у нас не оплачиваются, и ты решаешь, нравится тебе у нас или нет. Потом оформляем официально. Ну что? Ты согласна?

— Не знаю, мне нужно ещё подумать.

— Понимаю. Здесь всё для тебя новое, непривычное, но когда освоишься, полюбишь это дело, — щебетала Ирина.

Я отправилась домой, так и не дав ей ответа. Клуб закрывался, люди выходили из зала; некоторых, кто был сильно в подпитии, выводили под руки.

Мои ноги дрожали от усталости, но, так и не дозвонившись до такси, я решила пройтись пешком, — до дома всего каких-то двадцать минут.

Едва завернув за угол, я поняла, что за мной увязались какие-то пьяные мужики, четверо или пятеро, совсем как в недавнем сне. Сначала они свистели мне, потом стали кричать что-то типа: «киска», «эй, девушка» и т. п. Я не отзывалась, люди сзади продолжали обзывать меня и материться. Идти оставалось где-то около полкилометра, когда они меня догнали и окружили. Рядом забор детского сада, дорога, жилой дом. Прохожих на улицах — никого.

— Ты куда бежишь, киса? Мы хотим познакомиться поближе, — прозвучал в темноте пьяный голос.

Один подошёл ко мне вплотную, начал распускать руки.

— Отойди от меня! Не трогай! — громко предупредила я.

Мужики загоготали, затем тот, кто стоял сзади, заломил мне руки, другой зажал рот рукой. Я укусила эту руку и сразу же получила коленом в солнечное сплетение. Меня оттащили в кусты, чтоб никто не смог увидеть происходящего. Ещё не отойдя от болевого шока и не восстановив дыхание, я плакала и умоляла, чтоб они не трогали меня. Лиц было не разобрать, не запомнить.

Земля была холодная, мокрая, я лежала. Чьи-то руки потянулись к моим джинсам, стали грубо срывать их с моих бёдер.

Всё моё существо отчаянно взывало к высшим силам о помощи.

И тут я услышала грозный рык, как будто бы исходивший изнутри меня. Последнее, что я помню, — это как что-то подняло меня на ноги, а дальше моё сознание унеслось куда-то вдаль.

Глава 5

Проснулась я уже дома, лёжа на нерасправленном диване. Вовсю светило солнце, тело ныло, во рту был странный неприятный привкус, к горлу подкатывала тошнота. В дверь кто-то настойчиво звонил. Поначалу я не собиралась подходить к дверям, но непрекращающийся звонок не давал мне покоя. Это был Седой.

Не успев даже посмотреться в зеркало, я открыла ему. Он, со страшным лицом, похожим на звериное, буквально влетел в квартиру и, захлопнув за собой дверь, с размаху ударил меня по лицу с такой силой, что я отлетела в стену и сбила плечом часы. Они с грохотом свалились около меня.

Седой обвинял меня в чём-то страшном, чего я никак не могла понять. Казалось, моя голова треснула от удара о стену, а лёгкие прилипли к спине. Я беспомощно шарила возле себя руками, пытаясь восстановить дыхание. Сосредоточившись на собственной боли, я прослушала, что говорил мне этот человек. Потихоньку я поняла, что события прошлой ночи не приснились мне. Клуб, тёмная дорога, пьяные мужики, какой-то зверь…

«Может, меня вытащил именно отец Дилана? — пыталась вспомнить я. — Как он оказался в том месте? Следил за мной? Нет, это вряд ли возможно… Не могут же все поголовно следить за мной…»

На часах, громко тикающих около меня, было 14:16. Пришлось перевернуть их, чтобы посмотреть. День. А что если это всё сон? Слишком дурной и слишком реалистичный.

Субботний день как-то не задался. Я лежала, не реагируя на крики Седого. Наконец, он ушёл. Дверь хлопнула так же сильно, этот звук отозвался в моей голове болью.

Сдерживать тошноту становилось всё трудней, я переползла туда, где пол был прохладный, и прислонилась больной щекой.

«Только бы никто меня больше не трогал…» — стонала я.

Мои руки были почему-то грязные, испачканы чем-то багрово-коричневым, липким, похожим на кровь, джинсы не лучше. Ноготь на среднем пальце оторван, палец распух.

В комнате зазвонил мобильник. Встать на ноги не удалось, поэтому я добралась до дивана ползком. Ирина.

— Дианочка, привет. Как ты после дебюта?

Я что-то пролепетала, и меня стошнило прямо на пол. Пришлось бросить трубку.

Это было месиво из остатков человеческих пальцев. Я завыла и бросилась в ванную — отмываться от этой мерзости. Всё моё лицо было в засохшей крови, в зеркале на меня смотрела не я. Меня вырвало еще несколько раз. Я пила воду прямо из-под крана, чтобы как можно скорей промыть желудок. С трудом удалось пересилить себя и убрать за собой в комнате. Кровь была на покрывале, на стенах, на ручке входной двери, причем с той и с другой стороны.

Зверем оказалась я.

То, что Седой узнал о совершённом преступлении, меня ничуть не удивляло; то, что сразу понял, кто преступник, — тоже. Однако меня, сонную и не вполне вменяемую, его визит застал врасплох. А на что мне было рассчитывать? Это вовсе не шутки, никто не стал бы объяснять мне: «Ай-яй-яй, девочка, нехорошо так поступать!»

В голову полезли мысли о пожизненном тюремном заключении, суде и следствии, о разочарованных взглядах родственников, о том, что на карьере врача-хирурга можно было поставить крест, как и, впрочем, на всём остальном.