Волчья свадьба. Книга 1

— Я тут подумала, что у меня есть всего три варианта, как быть: первый — не быть, второй — сбежать ото всех и жить в лесу, третий — сделать вид, что я признаю свою неправоту и прошу о помощи… Да, к чему это я… Я превратилась на глазах у людей, теперь они знают, кто я, и что тех пятерых убила я.

— Твоя мать сказала, что ты блефуешь, — сощурил глаза он.

— Нет! — ему ни к чему было знать, что я соврала тогда. — Это случилось во сне, я не хотела никого пугать.

— Кто тебя видел?

— Люда с Аней, мои соседки. Они обещали не раскрывать мою тайну, но я не верю им. Они почти не разговаривают со мной, избегают.

Он понял, что я не шучу, и некоторое время размышлял, глядя в окно. Я прибежала, когда мне что-то потребовалось от него.

— Так значит, препарат просто перестал на тебя действовать… Что-то тут не так… Может, поделишься, как это у тебя так получилось? — с ноткой язвительности уточнил он.

— Я пришла договориться, а не просить уколоть меня смертельной дозой, — сразу же осадила его я.

— Не будешь же ты отрицать, что я многого не знаю о тебе?

— Не буду. Но ты не должен бороться с этим, такова моя природа, это дар, а не проклятье.

— Ты права: нам стоит договориться. Мои условия такие: ты сейчас возвращаешься в общежитие, забираешь вещи, и мы едем домой — это раз; завтра днём ты забираешь своё заявление о разводе — это два; я в курсе о каждом твоём шаге — это три, — видно было, что он вовсе не считает мои особенности даром, но пойти мне навстречу было единственным выходом для него (для нас обоих).

— Что ж… Мои условия: первое — ты больше никогда не позволишь вколоть мне транквилизатор и любую другую подобную дрянь; второе — я продолжаю учиться в университете; третье — ты держишь меня в курсе обо всех событиях, происходящих в жизни клана.

Он снова задумался. Ни одно условие не нравилось ему.

— Хорошо. Если один из нас нарушит условия договора, то…

— То я больше не часть клана, — озвучила я.

Дилан покачал головой:

— Ты слишком наивна.

Я вышла из машины: надо было забрать вещи и попрощаться с девочками. С какого же момента моя жизнь наполнилась таким количеством трудностей? Со дня приезда Седого год назад? С момента, когда я убила тех ублюдков?

В комнате были все трое. Паша всё ещё смотрел на меня без страха, но уже как-то с отчуждением. Я попросила его выйти, чтобы обсудить личные дела с девочками.

— Я вижу, что вы решили молча отдалиться от меня. Мне больно видеть это.

— Мы не хотели обижать тебя.

— Такие вещи не могут не обидеть. Я не впервые сталкиваюсь с тем, что дорогие мне люди смотрят на меня, как на монстра. Никто не хочет верить, что я не опасна для мирных людей.

Они обе молчали, и в их глазах я видела страх. Я была для них всего лишь монстром.

— Что ж, я больше не буду пугать вас, живите спокойно. Мне жаль и не жаль, что вы увидели меня другую.

Никто не пытался заговорить со мной, пока я собирала вещи. Главное — ничего не забыть. Сумка, учебники… посуду брать не стала, полотенце, бельё с сушилки… Наконец, я ушла, слыша за спиной слабенькое «пока».

Страшно, что так закончилась дружба. Третий раз меня уже не подселят к ним в комнату.

«Неужели всё? Мои отношения рушатся, как карточные домики…» — не хотела верить я.

Я села в машину и погрузилась в собственные мысли, ничего не видела вокруг себя. В смешанных чувствах я не заметила, как мы подъехали к дому.

— Пошли? — с отчуждением в голосе сказал мне Дилан.

— Чёрт возьми! — выругалась я. — Неужели нельзя просто сказать, что ты любишь меня и очень скучал?

Мои слова застали его врасплох. Сначала он сделал каменное лицо, потом произнёс:

— Я позволил тебе превратить мою жизнь в кошмар. Этого тебе мало? — в его голосе очень явно прозвучали боль и обида, но затем он схватил меня, перетащил к себе на колени, крепко прижал к своей груди и начал осыпать поцелуями.

Можно было снова чувствовать себя влюблённой девочкой и наслаждаться романтикой, только вот мне было грустно. Мы просидели в машине так долго, что стёкла запотели изнутри и перестало хватать воздуха. Спорить и ругаться уже не было ни сил, ни желания, поэтому мы просто молчали.

Оказавшись дома, мы снова попытались раскрепоститься друг перед другом, словно последнего месяца не было вовсе. Мне нравилось, как он торопливо и жадно водил пальцами по моему телу. Остановиться его заставили швы на моей спине, не так давно затянувшиеся и ещё немного заметные.

На душе стало спокойней, чувство тоски отступило. Странно, в этот раз вместо страсти из меня лилась нежность. И вроде бы в моём характере была дерзость, но она сама собой испарилась. Последние события изменили меня; навсегда или временно, я не могла сказать, и всё же снова почувствовала, что нахожусь внутри счастливого момента.